Если наступит завтра
Шрифт:
Мы не сможем выбраться, думала она. Мы умрем.
Звучали голоса, и она почувствовала, как тельце Эми отбирают у нее. Она закричала:
– О, Господи, нет!
Сильные руки обхватили ее талию, и кто-то сказал:
– Теперь все хорошо. Держись легче. Все кончено.
Трейси взглянула, отчаянно ища Эми, и увидела, что ее спасли крепкие мужские руки. Секундой позже их обеих вытащили из темной, ужасной воды. Это событие не нашло более достойного места, чем статья на внутреннем развороте утренних газет, где было сказано,
Моментально журналисты и телекомментаторы превратили ее в героиню. Губернатор Хэбер собственной персоной в сопровождении начальника тюрьмы Брэнингена посетили Трейси в больнице.
– Вы совершили очень смелый поступок, – сказал начальник. – Вы должны знать, что мы с женой вам благодарны.
Голос его дрожал от волнения.
Трейси была еще слишком слаба и потрясена случившимся. – Как там Эми?
– Она скоро поправится.
Трейси прикрыла глаза.
Я бы не вынесла, если бы с ней что-нибудь случилось, подумала она.
Она вспомнила свою холодность, когда ребенку нужна была ее любовь, и Трейси стало стыдно. Это происшествие стоило ей шанса на побег, но она знала, что, если бы все повторилось, она поступила бы так же.
Провели короткое следствие этого несчастного случая.
– Это моя вина, – сказала Эми отцу. – Мы играли в мяч, Трейси побежала за мячом, велела мне ждать, но я взобралась на стенку, чтобы лучше ее видеть, и упала в воду. Но Трейси спасла меня, папочка.
Трейси направили в больницу вечером, для наблюдения за ее здоровьем. Уже на следующее утро ее привели в офис начальника тюрьмы. Там ее уже ждали представители средств информации. Они прослышали об этой чрезвычайно трогательной истории, поэтому здесь присутствовали ведущие журналисты ЮПИ и Ассошиэйтед Пресс, кроме того, бригаду новостей прислала местная телевизионная компания.
В этот вечер вовсю развернулось шоу, посвященное героизму Трейси. Толпы спасателей ринулись на телестудию, все закрутилось, обрастая подробностями, словно снежный ком. Тайм, Ньюсуик, Пипл и сотни других газет и журналов со всей страны дружно перелопачивали эту историю. Поскольку широкое освещение поступка Трейси в прессе продолжалось, в ее адрес в тюрьму потоком хлынули письма и телеграммы с благодарностями. Губернатор Хэбер обсуждал их с начальником Брэнингеном.
– Трейси Уитни находится здесь за совершение серьезного преступления, – заметил начальник тюрьмы.
Губернатор задумался.
– Но у нее же нет прежде судимостей, правильно, Джордж?
– Да, сэр.
– Не хочу давить на вас, но надо сказать, что на меня со всех сторон навалились, прося сделать для нее что-нибудь.
– Понятно, сэр.
– Конечно, мы не можем позволить публике учить нас, как поступать с заключенными, не так ли?
– Безусловно.
– С другой стороны, – губернатор
– Без вопросов, – согласился начальник Брэнинген.
Губернатор погасил сигарету.
– Каково ваше мнение, Джордж?
Джордж Брэнинген очень осторожно подбирал слова.
– Вы понимаете, конечно, губернатор, что в этом случае у меня очень большой личный интерес. Это ведь моего ребенка она спасла. Но, помимо прочего, я не считаю Трейси Уитни преступницей и я не думаю, что она будет представлять опасность для общества, если будет на свободе. Я твердо убежден, что вы должны ее помиловать.
Губернатор, который собирался выдвинуть свою кандидатуру на новый срок, признал услышанное хорошей идеей. В политике время определяло все.
Переговорив с мужем, Сью Эллен сказала Трейси:
– Начальник Брэнинген и я хотели бы, чтобы вы переехали к нам в дом. У нас есть свободная спальня в задней части дома. Вы могли бы заботиться об Эми целый день.
– Благодарю вас, – сказала радостно Трейси, – это будет просто здорово.
Вот так все обернулось. Трейси не только могла проводить ночи вне камеры, но и ее отношения с Эми полностью изменились.
Эми обожала Трейси, и Трейси отвечала ей тем же. Ей нравилось находиться рядом с этой светлой ласковой девочкой. Они играли, смотрели диснеевские мультики по телевизору, читали. Она стала частью семьи.
Но когда Трейси с каким-либо поручением попадала в тюремные блоки, она неизменно встречала Большую Берту.
– Ты везучая сучка, – рычала Большая Берта, – но ты все равно вернешься с простым народом сюда. Уж я-то постараюсь, не волнуйся.
Через три недели после спасения Эми, Трейси с девочкой играли в салочки во дворе, когда Сью Эллен выглянула из дома. Она минуту постояла, наблюдая за ними.
– Трейси, позвонил начальник. Он хочет видеть вас в офисе прямо сейчас.
Трейси испугалась.
Неужели меня опять переведут в тюрьму? Неужели Большая Берта все-таки использовала все свое влияние и организовала этот перевод? Или миссис Брэнинген решила, что Эми и Трейси слишком тесно общаются?
– Да, миссис Брэнинген.
Начальник стоял в дверях офиса, когда Трейси провели к нему.
– Вы лучше сядьте, – сказал он Трейси.
Трейси попыталась узнать, что ей уготовано по тону его голоса.
– У меня для вас новости, – он остановился, переполненный чувствами. Какими – Трейси не могла разобрать.
– Я только что получил приказ губернатора Луизианы, дающий вам полное помилование, вступающее в силу немедленно.
Господи, Боже мой, неужели он говорит то, о чем я мечтала?