Если осмелишься
Шрифт:
– У него были добрые намерения?
– Да, безусловно. Но дело не в этом. Ведь я лучше его знаю, что для меня хорошо, а что плохо. Он же уверен в обратном.
Аннелия не сдержала усмешки и коснулась его руки.
– Алекс, как старший, вел себя точно так же, все решал за меня, но я всегда уверяла себя, что мне повезло, что есть кому обо мне позаботиться, как о вас заботятся ваши старшие братья, а потом начинала ему возражать. Маккаррик, – заговорила она о другом, и глаза ее стали печальными, – вы уверены, что Алекс
– Не сомневаюсь. Он поедет в школу, прочтет наше послание, а потом это будет уже вопрос времени.
Она кивнула, поглощенная невеселыми мыслями. Когда они вошли в ее комнату, он положил руку ей на спину. Она остановилась у кровати и покраснела, вспомнив прошлую ночь и чувствуя, как он, вероятно, не отдавая себе в этом отчета, поглаживает пальцем ее спину. Повернувшись к нему, она спросила:
– Маккаррик, вы будете вспоминать обо мне, когда я уеду?
Лицо его оставалось непроницаемым, но Аннелия чувствовала, что в Корте борются противоречивые чувства.
– Анна, – начал было он, но ничего не стал объяснять и, помолчав, ответил: – Да, буду.
Она хотела что-то сказать, но он опередил ее:
– Я останусь здесь, за дверью, так что можете позвать меня, если что-нибудь понадобится.
– А вы не останетесь?
– Нет, я все проверил, в вашей комнате неопасно.
– Но... но мы всегда спали в одной в комнате. Он сердито посмотрел на нее.
– Этого больше не будет, – заявил Корт и направился к двери.
– Почему?
– Потому что я могу попробовать... Могу совершить что-то, о чем мы оба потом пожалеем.
– А может, я не пожалею?
Корт весь напрягся.
– Вы плохо меня знаете, Анна, – проговорил он и, закрывая за собой дверь, тихо добавил: – Забудьте меня.
Оставшись одна, она долго смотрела на дверь. Забыть его? Слишком поздно. Все ее мысли заняты им.
Несмотря на усталость, ей не удавалось заснуть. Казалось, целая жизнь прошла с тех пор, когда Маккаррик страстно ее целовал. И несколько жизней с того момента, когда она обнаружила его на берегу реки. Она и представить себе не могла, что встреча с Маккарриком изменит всю ее жизнь.
Аннелии страшно было подумать о том, что вскоре им придется расстаться. Навсегда. Однако шотландца это, похоже, нисколько не волновало. По крайней мере судя по его поведению. Но почему? Для Аннелии это было загадкой.
Однако ее чувства к Маккаррику росли с каждым днем. В этом она не сомневалась. Была это любовь или страсть, плотское влечение, Аннелия не знала. И не хотела думать о том, что будет, когда за ней приедет Алекс.
Аннелию бросило в жар. Она сбросила одеяло и решила открыть окно. Но когда отодвинула тяжелые шторы, замерла. Рамы были забиты гвоздями и аккуратно покрашены.
Вздохнув, Аннелия задернула шторы и вспомнила, что ее преследуют бандиты. Впрочем, она об этом ни на минуту не забывала. – Однако забитая гвоздями рама по-настоящему испугала ее, и она поспешила зажечь свечу, впервые с тех пор, как была совсем маленькой.
И хотя в комнате было жарко, Аннелия закуталась в одеяло, чувствуя себя одинокой и беззащитной, и долго не могла уснуть. Обычно ей снилось, что она скачет верхом по полям, снился Маккаррик, его поцелуи, но сегодня Аннелия увидела во сне свою смерть.
Задыхаясь, она села в кровати. Дотронувшись рукой до лица, почувствовала влагу. Почему вдруг ей приснился кошмар, ведь она находилась в самом безопасном месте?
Потому что раньше с ней рядом всегда был Маккаррик; засыпая, она чувствовала на себе его внимательный взгляд. А сегодня Аннелия осознала, что четвертое нападение на нее может оказаться последним.
Глава 26
Когда Маккаррик встретился с ней на следующее утро, она стояла у буфета, подозрительно глядя на все то, что лежало у нее на тарелке.
– Вы мне это уже объясняли, – обратилась она к Корту, – и все же я хотела бы знать, действительно ли это яйца?
– Да, миледи. – Он улыбнулся, взял у нее из рук тарелку и заменил на пустую.
– Я прекрасно знаю, как выглядят яйца, но это не яйца, – заявила Аннелия.
– Почему вы так бледны? – спросил Корт, осматривая еду и пытаясь сообразить, что ей понравится.
Анна слышала, как Хью на противоположном конце стола шуршит газетой, и подумала, что он слышит их разговор. Видимо, по этой же причине Маккаррик наклонился к ней и тихо спросил:
– Вы плохо спали? Она пожала плечами:
– Как всегда на новом месте.
Он прошел с Аннелией к столу, поставил перед ней тарелку, взял сначала яблоко, потом апельсин и вопросительно взглянул на девушку. Аннелия кивнула, когда у него в руке был апельсин.
– Что-нибудь не в порядке в комнате? – допытывался он.
– Нет, если не считать того, что забиты окна.
– Если я скажу, что вы крепко спите, то явно преуменьшу то, что происходит.
– Знаю, знаю, – сказала Аннелия, беря у него дольку апельсина. Он взял с ее тарелки булочку, отломал кусочек для себя и отдал ей. – Просто неприятно, когда постоянно напоминают о нависшей над тобой опасности.
К ним подошел Хью. Заметив его взгляд, Аннелия представила себе, как все выглядело со стороны. Корт кормил ее из рук, и оба они ели из одной тарелки. Корт почувствовал себя неловко.
– Корт, – сказал Хью, – если хочешь поспать, то знай, я буду весь день дома. Могу позаботиться о вас обоих.
Маккаррик кивнул.
Как только Хью ушел, Маккаррик обернулся к чей. Раздраженное выражение исчезло с его лица.
– По-моему, это вам, Анна, нужно поспать.
– Нет, мне не хочется, – сказала она и, как бы опровергнув свои слова, зевнула.