Если судьба выбирает нас…
Шрифт:
– Не думаю, чтобы это их образумило, господин полковник. Гренадеры были слишком пьяны, а казаки могли неадекватно среагировать.
– Ход ваших мыслей мне понятен, господин прапорщик. Обождите пока в коридоре.
– Слушаюсь!
– И пригласите сюда поручика Щеголева и прапорщика Софьина – они ожидают за дверью!
Выйдя из комнаты, я хмуро посмотрел на офицеров одиннадцатой роты и буркнул:
– Ваша очередь, господа!
Честно говоря, я ожидал худшего.
Слава богу – обошлось! А вот Щеголеву и Софьину досталось по полной программе – Беренс под конец
За этим последовало продолжение банкета. В штабе появились командир 2-го Уральского казачьего полка полковник Поленов со товарищи.
Арестованных драчунов отлили водой, дабы привести в чувство, и прямо во дворе гостиницы учинили быстрое разбирательство.
Начали с казаков, как с более трезвых.
– Ну, шалопаи, чего с гренадерами не поделили? А? – грозно хмуря густые брови, вопрошал Поленов.
– Пьяные были, господин полковник, – глядя в пол, буркнул приказный [56] с забинтованной головой.
– Эх ты! Сказано же: «Допьяна – не пей…» Чего умолк? Дальше говори!
– В орлянку играли – кому последняя фляга достанется… Да пятак на ребро встал – меж досок… Ну и…
– Вот те раз! Ну ладно – солдаты, им и барабан – потеха! [57] Но вы-то как?
56
Казачий чин, соответствующий армейскому ефрейтору.
57
Это поговорка такая: «Солдату и барабан – потеха!»
– Виноватые, господин полковник! – хором загундосили казачки.
– Вы у меня взысканием не обойдетесь! Всем – строгие выговора! И по пяти нарядов [58] каждому, дабы впредь головой думали!
Во, блин! «Крутой Уокер. Правосудие по-казацки…»
С нашими орлами все было проще. Троим – по трое суток в карцере, с удержанием денежного довольствия. А рядовому Антошину – тому самому бугаю, который попер на меня с кулаками, – досталось аж семь суток «темного» карцера с выговором и удержанием денежного довольствия, по совокупности. Считай, повезло. Могли в следующем бою и на бруствер выставить.
58
Казачий устав не допускал дисциплинарных взысканий с числом нарядов более пяти.
После того как справедливость восторжествовала, меня похвалили, а Софьина – пожурили, но без взысканий.
Казаки отбыли, забрав своих «оглоедов», а адъютант казачьего полка подъесаул Брыкин звал заходить в гости, ибо у них есть «что разыграть в орлянку».
– Вы, барон, просто кладезь неожиданных талантов! – Казимирский сидел на стуле задом наперед, положив скрещенные руки на резную спинку. – Просто диву даюсь!
– О большинстве этих талантов, господин поручик, я узнаю так же неожиданно, как и окружающие! Видимо, на меня так влияет суровая военная обстановка.
– Знаете
– Весьма польщен… – Я стоял посреди комнаты, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок.
Только что я доложил Казимирскому подробности моего вмешательства в драку и последующие события в штабе полка. Поручик выслушал меня с огромным интересом, время от времени комментируя мои реплики и то и дело иронично вскидывая левую бровь…
– К черту, барон! Плюнуть и забыть! По крайней мере, ваши действия верны по сути! А то, что это не совсем «comme il faut» [59] , я как-нибудь переживу. Честно говоря, ожидая вашего прибытия в полк, я опасался, что мне назначат младшего офицера наподобие этой амебы Софьина или тем паче кого-нибудь вроде нашего Жоржа.
– Теперь я чувствую себя переоцененным. – Я был очень удивлен поведением этого гуляки и авантюриста, отчего-то решившегося на откровенный разговор.
59
Прилично, соответствует правилам хорошего тона (фр.).
– Ну что вы! Я уверен, что воспитательная беседа с командиром полка не даст вам впасть в грех гордыни! – Казимирский щелчком выбросил окурок в окно, встал, одернул китель. – И поэтому приглашаю вас в офицерское собрание. На Ратушной площади привели в порядок тамошний кабак, так что намечается интересный вечер!
– Не думаю, что это хорошая идея, господин поручик. – Я замялся. – Придется встретиться там со Щеголевым и Софьиным…
– Вздор! – Ротный пренебрежительно махнул рукой. – Во-первых, любые претензии к вам будут просто смешны. Во-вторых, им назначили три дня дисциплинарных занятий с личным составом без права оставления роты. Так что жду вас нынче вечером сразу после смены караулов.
– Слушаюсь!
– Ну вот и замечательно!
4
Проверив караулы, я привел себя в порядок и, оставив роту на Лиходеева, отправился в собрание.
Искомый кабак находился в полуподвале, а посему несильно пострадал от боевых действий. Кроме того, погреба заведения каким-то образом избежали погрома и разграбления.
Когда я зашел, застолье было в разгаре – только что подали жаркое в исполнении нашего полкового «шефа». Казимирский сидел за одним столом со штабс-капитаном Ильиным и Генрихом Литусом. Увидев меня, он замахал рукой:
– Проходите-проходите, барон! Мы вас заждались!
– Прошу прощения! – Бросив свою фуражку приказчику офицерского собрания, я направился к ним.
– Вы пьете, барон? – поинтересовался Ильин, едва я только уселся за стол.
Пью ли я? Самому интересно! Вот если бы меня спросили об этом в мою прошлую жизнь… Не то чтобы я был любителем выпить – свою норму я знал, и норма эта, надо сказать, была немалой. Если, конечно, не смешивать. Ну а если смешивать, то в зависимости от обстоятельств.