Если судьба выбирает нас…
Шрифт:
Немцы как раз начали обстрел наших позиций, дабы предотвратить подход подкреплений. Снаряды рвались вокруг, поднимая дымные фонтаны земли, подсвеченные изнутри оранжевым светом…
В палату вошла сестра милосердия Ядвига – сухощавая немолодая полька с бледным костистым лицом.
– Не спится, пан прапорщик?
– Не спится, пани Ядвига.
– Пану заварить ромашки?
– Спасибо, не стоит! Позаботьтесь лучше о подпоручике Лазареве – он опять стонал.
– Непременно… – Женщина вышла так же тихо, как и появилась.
Лазарев, отброшенный взрывной волной
Я же, своевременно прооперированный в нашем полковом госпитале, по сравнению с ним, считай, легко отделался.
Когда бессознательного меня с пузырящейся на губах кровавой пеной притащили на перевязочный пункт, выглядело все достаточно печально. Спасением своего бренного тела ваш покорный слуга обязан Савке и здоровяку Степану Степанову. Первый – быстро закрыл раны, не допустив пневмоторакса [95] . Второй – вынес на руках, словно ребенка, пока тот же Савка, которому не под силу было меня тащить, прикрывал наш отход из ручного пулемета.
95
Схлопывание легкого при попадании воздуха в плевральную полость. Типично для проникающего ранения.
Все эти подробности я узнал уже в Варшаве, ибо две недели находился на грани жизни и смерти.
Спустя десять дней после ранения с меня, только очнувшегося от горячечного бреда, сняли дренаж и отправили в Розенберг. А оттуда – по железной дороге в Варшаву.
2
Уже которую ночь подряд я мучаюсь, пытаясь заснуть.
Лежу, ворочаюсь и грежу наяву: мой «самый длинный день» [96] никак не хочет меня отпустить…
96
«Самый длинный день» (The Longest Day) – американский черно-белый кинофильм о высадке союзников в Нормандии во время Второй мировой, снятый в 1962 г. по одноименной книге Корнелиуса Райана. Картина получила две премии «Оскар».
В полудреме мне мнятся эпизоды боя, о которых я бы очень хотел забыть…
А еще лучше – никогда их не видеть… Не знать… Не пережить…
Когда я с вестовыми добрался до второй траншеи, в первой бой уже затихал. Теперь предстояла схватка за ходы сообщения, дабы не дать противнику прорваться дальше.
Если я правильно помнил читанную в свое время книгу о тактике германских штурмовых групп в Первую мировую, то сейчас они двинутся дальше вперед, а в захваченную ими передовую траншею подтянутся пехотные части.
Наши пулеметы во второй траншее время от времени постреливали короткими очередями, но непрерывного огня не велось – не по ком было пока стрелять, потому что весь бой шел в окопах.
Минометы молчали, а артиллерия вела беспокоящий огонь.
Предположим, мы сейчас ломанемся в ход сообщения и наткнемся на германских штурмовиков, которые наверняка уже ждут наших ответных действий или же движутся сюда.
Лотерея… Кто первый гранату бросит…
Значит,
Например, устроить засаду! В узком извилистом ходе сообщения это практически невозможно. К тому же немцы будут двигаться, бросая гранату за каждый поворот.
То есть засаду надо делать в неочевидном месте.
Хотя бы в воронке! Есть метрах в пятидесяти отсюда подходящая яма от шестидюймового снаряда: глубокая и расположена рядом с ходом сообщения.
Так и поступим!
– Так! Ты, ты и ты! – потыкал я пальцем изготовившихся к бою гренадер. – За мной! Гранат побольше берите!
Солдаты завозились, распределяя снаряжение, а я подозвал к себе подоспевшего унтер-офицера Рябинина.
– Рябинин, мы пойдем вперед – немцев встретить. Ты оставляй тут два отделения и готовься с двумя другими в случае успеха нас поддержать!
– Слушаюсь, вашбродь!
– Главное – ходы прикрыть. По открытому месту немцы не пойдут. Воронок пока маловато – близко не подберешься.
– Вы, вашбродь, не сумлевайтесь! Ученые мы! Врасплох нас не возьмешь!
– Вот и ладно! – Я передернул затвор автомата. – Ну мы пошли.
Передвигаться пришлось привычным окопным манером: впереди боец с дробовиком, за ним – гранатометчик, а следом остальные.
До искомой воронки добрались не быстро, но без приключений.
Затихарились и сели ждать гостей.
Бой тем временем разгорался. В какофонию звуков включились новые исполнители – наши минометы и артиллерия.
Значит, немцы уже двинулись от своих траншей через нейтралку к захваченным позициям. Если их сейчас не осечь – нам хана!
Да где же эти чертовы штурмовики?!?!
Накаркал! Идут вроде.
В ходу сообщения грохнула граната, за ней другая, но уже ближе. Еще один взрыв грохнул совсем рядом.
Гренадеры изготовились, ожидая моей команды.
– Огонь, пли! – заорал я и первым бросил ребристое стальное яйцо в то место, где, по моим расчетам, находились враги.
Бах! Бах! Бабах!
Сквозь грохот артиллерийских разрывов хлопки гранат прозвучали несколько приглушенно, а мы, перевалившись через край воронки, уже вели огонь по немцам. Растерянные, раненые и оглушенные, они стали легкой добычей.
Перебравшись в ход сообщения, гренадеры организовали охранение, а я бегло осмотрел результаты засады.
Восемь… Нет! Девять трупов.
Все в новых рогатых касках образца 16-го года. Все увешаны гранатами и вооружены весьма разнообразно – от пехотных лопаток и самодельных палиц до «маузеров» и карабинов.
Ага, а это, судя по всему, офицер… Был…
Ого! А что это тут у нас?
Из-под неловко вывернутой руки посеченного осколками мертвеца я вытащил длинноствольный «парабеллум». Артиллерийская модель, однако! С удлиненным магазином [97] . В коллекцию пойдет.
97
Пистолет «Борхарт-Люгер-08» с длиной ствола 200 мм, предназначался для унтер-офицеров пулеметных команд армии Германии времен Первой мировой войны. Троммель-магазин (барабанного типа) был запатентован в 1916 г. и производился с 1917 г. Емкость – 32 патрона.