Если судьба выбирает нас…
Шрифт:
– Здравствуйте, господа!
– Доброе утро, Якоб Иосифович!
– Генрих, вы готовы? Сейчас мы с вами отправимся на рентген! Доктор Калиновский уже раскочегарил свою адскую машину!
– Ну ради доктора Калиновского я, пожалуй, попробую обойтись без помощи санитаров. Тем более что вы сами рекомендовали мне чаще двигаться.
– Именно так, иначе и до пролежней недалеко!
– Раз так, подайте-ка, Якоб Иосифович, мои костыли!
В такой манере – с шутками да прибаутками – эта парочка меня покинула, оставив один на один с моими мыслями.
Я извлек из футляра свою чудесную гитару и, расположившись на койке, стал наигрывать эдакое попурри из мелодий и ритмов конца ХХ – начала ХХI века…
Просто мне так лучше
Начал почему-то с Агутина: «Оле-оле…»
А думалось мне вот о чем: как и кто тут поработал, чтобы настолько изменить историю.
То, что вмешательство было, – неоспоримо, ибо нынешнее положение дел не может быть следствием какого-то одного случая, нарушившего привычный мне ход исторических событий.
Давайте рассуждать!
Первым по времени и заметным расхождением является ныне правящий император Александр IV. В нашем мире он умер от менингита в апреле 1870-го, не прожив и года.
В цепочке наследников он был вторым после Николая, который здесь так и не стал «вторым» и святым.
Это уже вторая развилка.
Причем самая значительная, потому как если чудесное спасение младенца Александра формальной логике не поддается, то события 1881 года в свете моего послезнания кажутся неслучайными.
Итак. Император Александр II был убит бомбой народовольца Игнатия Гриневицкого. Причем это была вторая бомба. Первая, которую бросил другой террорист – Николай Рысаков, – своей цели не достигла. Император вышел из кареты посмотреть на последствие первого взрыва и стал жертвой второго.
Всего же «бомбометателей» было четверо, но у первого «не хватило духу», а до последнего – не дошла очередь.
Каждое воскресенье император присутствовал на торжественном разводе караула в Михайловском манеже. После этого он заезжал на короткое время в Михайловский замок к великой княгине Екатерине Михайловне, а затем отправлялся обедать в Аничков дворец к старшему сыну великому князю Александру Александровичу (будущему Александру III). И только после этого возвращался в Зимний дворец. Его маршрут проходил по набережной Екатерининского канала или по Малой Садовой улице.
По воспоминаниям Софьи Перовской [123] , набережная Екатерининского канала была резервным вариантом, а покушение предполагалось именно на обоих концах Малой Садовой улицы.
Расчет и случайность привели к известному результату.
А что же мы имеем здесь?
Александр II каким-то чудесным образом едет в карете своего младшего брата великого князя Сергея Александровича в Зимний дворец. Причем совершенно иным маршрутом, исключающим любое пересечение с местом возможного теракта. А народовольцам на набережной подсовывают императорский экипаж с конвоем, вот только едет в нем старший внук царя-освободителя – Николай. Причем именно что «подсовывают», потому что за этой каретой террористы и следили.
123
Софья Львовна П е р о в с к а я (1853–1881) – одна из руководителей организации «Народная воля». Повешена за убийство императора Александра II 1 марта 1881 г. Перовская была главным координатором покушения.
А здесь получается вот что: Александр уехал раньше, добрался до Зимнего, подписал очень важный в историческом масштабе документ, а потом с некоторой задержкой получил весть о гибели внука… С задержкой – видимо, для того, чтобы не отвлекся и не передумал.
Конституция Лорис-Меликова – подписана, будущий царь-великомученик – досрочно помер, а чудом воскресший одиннадцать лет назад тезка императора – становится наследником номер один после своего отца.
Если это не спланированная акция, то я ничего не понимаю…
Все последующие глобальные изменения в истории и в государственном устройстве Российской империи можно считать следствием данной хитрой комбинации.
Ежели углубляться в конспирологию [124] попаданчества,
А так – все в порядке. В полном порядке…
Мои размышления были прерваны появлением Литуса в сопровождении нашей «старшей» сестры милосердия – княжны Ливен.
– Доброе утро, Софья Павловна [125] , – вежливо поздоровался я, оставшись сидеть. Статус раненого дозволяет столь внушительные отступления от этикета.
124
Конспирологией называется любая теория, отрицающая общепринятое историческое или современное понимание событий и вместо того утверждающая, что эти события являются результатом манипуляций двух и более человек либо разнообразных тайных сил и заговоров.
125
Княжна С. П. Ливен действительно работала в Евангелическом лазарете. Ее сестра М. П. Ливен также работала в Лифляндском лазарете старшей сестрой милосердия, а все потому, что их отец князь П. П. Ливен был уполномоченным Красного Креста в России.
– Доброе утро, Александр Александрович!
– Уф! – Генрих, самостоятельно доковылявший до своей койки, с облегчением плюхнулся на покрывало. – Тяжело, но весело… Видите, Софья Павловна, ваша помощь вовсе не понадобилась!
– Увы, Генрих Оттович. А вы сегодня – молодец! – улыбнулась девушка.
– Вы меня перехваливаете, Софья Павловна. – Литус смутился и, дабы сменить тему разговора, переключил все внимание на меня. – А что это за странную пьесу ты играешь, Саша?
А действительно, что это я играю? Точнее, до чего я доигрался, пока мой мозг был занят решением конспирологических задач?
Выбор, сделанный подсознанием, совпал с моими последними рассуждениями, ибо играл я Элвиса Пресли: «That`s All Right» [126] .
– Гм… Это не пьеса, это песенка… Американская… Выучил еще мальчишкой, когда мы жили во Владивостоке, – выкрутился я.
– Забавная мелодия и очень необычный ритм, – удивленно сказала княжна. – Никогда не слышала ничего подобного… Вы не будете так любезны исполнить ее еще раз?
– Для вас, Софья Павловна, – все что угодно! – И я тихонечко, вполголоса запел, впервые с момента ранения:
126
Песня Элвиса Пресли «Все в порядке, мама», записанная 5 января 1954 г. на студии «Сан» в г. Мемфисе, штат Теннесси.
7
Большое событие для госпиталя – эвакуационная комиссия.
Сегодня наш с Генрихом черед предстать пред суровым военно-врачебно-чиновничьим оком.
Комиссия заседает в большой комнате с высоким сводчатым потолком [127] . Сугубую официальность процедуры лишний раз подчеркивает стоящий у дверей жандарм с шашкой и карабином.
127
Авторский произвол. В действительности медицинская и эвакуационная комиссии были разными инстанциями. В Москве офицерам, прошедшим медкомиссию, приходилось ехать за семь верст за город, в эвакуационную комиссию, дабы уладить формальности с назначением на службу, инвалидностью или даже выплатой жалованья.