Если ты хочешь…
Шрифт:
– Весна, хочешь ты этого или нет, я буду общаться с сыном. И я никогда тебя не прощу, что ты скрыла его… Это… слишком жестоко, Весна. Слишком.
– Не прощай. А я не буду оправдываться. – Все так же горько отвечает она. – Мои оправдания запоздали, не находишь?
– Согласен. – Сухо отвечаю я и поднимаюсь с постели. Пружина тонко скрипит. Жалюзи глухо хлопают о подоконник. Весна кашляет… Мое сердце больно ударяет ребра…
– А если я не захочу, чтобы ты возвращался в нашу жизнь?
– Тогда я вернусь по плохому, Весна.
– Это как, майор Духин? Устроишь план-перехват, вырвешь дверь моей квартиры и заберешь сына с помощью спецназа? – ухмыляется она. – У тебя это
– Через суд, Весна. Я добьюсь разрешения на ДНК-тест.
Глава 7.
Весна.
«Я не хочу, чтобы ты возвращался в нашу жизнь», – на ум вновь приходят собственные слова. Разве я могла сказать ему правду? Да он и не спросил… Глупый. Попер буром со своим тестом ДНК. Высокий, широкоплечий, а смотрел, как обиженный мальчишка. Сильный, мужественный… Он стерпит, переживет наше общение, сумеет приезжать и забирать Алешку, быть «воскресным» папой, а я… А я боюсь, нет. Слишком больно видеть его, чувствовать запах, который так любила, осязать каждой клеточкой тела его ненависть и неприятие… Ему легко. Константин Духин сильный и стойкий человек, а я – Весна Завьялова – размазня. Он переживет, потому что ничего ко мне не чувствует, кроме жалости и раздражения, а я… Не могу забыть того, кто когда-то был моим воздухом… И оправдываться не хочу. Что я скажу? Я ведь не знаю, изнасиловали ли меня тогда? Я и про ребенка не говорила Косте – была уверена, что он от насильника. Только когда Алешка родился, поняла, что он его… Но уже поздно было: Костя уехал в закрытый военный городок, а отец запретил мне лезть в его жизнь.
«Сама виновата! – громыхал голос папы. – Нечего было перед всеми жопой крутить. Вскружила парням голову, теперь расхлебывай! Только знай – я не имею к этому никакого отношения!»
«Вёсенка моя, ты пахнешь клубникой», – как наяву чувствую шепот Кости. Он струится по воздуху, щекочет волосы на затылке, кипятит кровь. Правильно Костя сказал – надо замуж за Илью выходить, тогда я успокоюсь, усмирю проклятые воспоминания.
– Тук-тук! Где там наша болящая? – вздрагиваю от баса Ваньки Малеева. Меня перевели из реанимационного отделения в двухместную палату терапевтического отделения, но лежу я одна – впереди выходные, и я подозреваю, что врач планирует меня поскорее выписать.
– Ванечка, привет. – Хрипло произношу и закашливаюсь. Отодвигаю ингалятор и флакон с раствором для ингаляций, освобождая на тумбочке место для гостинцев.
Ванька двигается по палате, как слон в посудной лавке. Большой и неуклюжий, он шумно дышит и облегченно опускается на пластиковый больничный стул.
– Ну ты и напугала всех, Весна. Отец знает?
Иван работает в секретной воинской части вместе с отцом. И, вообще, когда-то мы дружили компанией – я, Костик, Ванька, его девушка Наташа Волховец, Сергей Обухов – сокурсник Кости, его девушка Яна. Давно это было… Быльем поросло.
Я теперь одна ращу ребенка, Иван так и не женился, Сергей уехал по распределению части на север. Женился на Яне, все у них хорошо.
– Нет. И не вздумай говорить. Врач утверждает, что продолжать лечение я смогу дома.
– Не пори горячку, Весна. – Взрывается Ванька. – Ты себя в могилу сведешь. Еще в этом… хосписе бесплатно пашешь. Одна живешь без плеча мужского. Замуж тебе надо, Вёсенка.
– Не за тебя ли? – улыбаюсь я, натирая краем ночнушки яблоко. Смачно его откусываю.
– Да хоть и за меня. Давно же предлагал. Все лучше, чем этот твой… бухгалтер.
– Вань, давай не будем, прошу тебя. И он психолог.
– А почему? Думаешь, я не знаю, кому дело вести поручили?
– Следственный комитет ведет, – бросаю я.
– Нифига! Духин твой ненаглядный ведет, потому что генерал Завьялов лицо уважаемое, и вообще… Интересно, Костя уже успел с прокурором области побухать? Без санкции прокурора госслужащих не имеют права задерживать простые следаки. А ему, значит, все можно?
– Хватит, Вань. Или я попрошу тебя уйти.
– Весна, я попробую помочь Валерию Павловичу, слышишь, – смягчается Ваня. – У них не будет доказательств. Ничего не будет, чтобы его посадить.
– Вань, я уверена, что Костя поможет мне. Он… знает про Алешку. – Отвожу взгляд в сторону, на нервно рвущиеся от порывов весеннего ветра жалюзи.
– Сама сказала? – укоризненно вздыхает Иван.
– Нет, так вышло. Случайно. Врач нашел в моих вещах визитку Кости. Мне вчера было так плохо, что они позвонили первому встречному… Наобум.
– И как он? Воспылал к отпрыску любовью?
– Да, вполне. Алешка доволен. Правда пока не догадывается, что Духин его папа.
Ванька сосредоточенно молчит. Думает о чем-то, трет ладони, качается на скрипучем стуле, а потом произносит:
– Конечно, мы раньше дружили, но… Я попробую найти что-то на майора Духина и надавить на него как следует.
– Господи, я же сказала, что не хочу этого!
– Любишь этого козла до сих пор? – кажется, я слышу, как скрипят зубы Малеева.
– Нет. Наши отношения в прошлом. – Произношу я, вздрагивая от пронзительной трели телефонного звонка. Алешка! Надо же, оторвался от игр и вспомнил о маме.
– Да, сынок.
– Мамуль, а можно я через часик приду к тебе? – хитро спрашивает он.
– Д-да, солнышко. Дядя Илья тебя покормил?
– Мам, я у дяди Кости. Он забрал меня из дома. – Важно отвечает Алешка. – Меня его жена покормила, тетя Маша. Она хорошая, и борщ у нее вкусный, почти как у тебя.
Яблоко падает из моих рук… Вот так значит? Без моего разрешения? Кровь отливает от лица, я что-то бессвязно шепчу бескровными губами, пугая Ваньку. Он поднимается со стула и испуганно нависает надо мной. Повторяет, как заведенный: «Что случилось, Вёсенка? Что произошло?»
– Костя забрал Алешу. – Шепчу, сбрасывая вызов и обещая сыну перезвонить. – Не понимаю… Как Илья мог его отдать и не позвонить мне? И Костя… Почему он ничего не сказал? Ведь можно же по-человечески?
– Я ему дам по-человечески. Какой у него адрес? – кажется, от Ванькиного баса дребезжат стекла в палате.
– Не надо, Вань. Наверное, он позвонит? Вечно все у вас… у мужиков через одно место.
– Я съезжу, Весна. Поговорю со старым другом. Нечего им тебя беспокоить – лечись, сил набирайся, я вон киви принес, помню, что ты их любишь. – Ваня решительно поднимается с места.
Глава 8.
Костя.
Слабого человека можно сломать словом. Оно с легкостью врежется в его плоть, как нож в масло. Так и с Ильей… Я почти уверен, что одного моего слова окажется достаточно, чтобы он сдался. Ну не мог я доверить ему сына. Перед глазами то и дело представала грустная картинка: Илья, а рядом с ним потерянный Алешка. Понурый, расстроенный, недовольный. Почему с парнем должен сидеть посторонний мужик, не понимаю? И не доверяю, да. Что бы Весна ни думала, я вернусь в их жизнь. Приму Алешку, дам ему свою фамилию. И Маша смирится… У нас нет детей и не будет. Жена поймет меня. Разворачиваюсь на перекрестке и еду к дому Весны, искренне надеясь, что этот хлюпик не повел пацана в свою холостяцкую берлогу.