Если ты простишь
Шрифт:
Вадим не обращал ни на что внимания, не потому что был равнодушен ко мне — он никогда не был равнодушен, я знала это так же хорошо, как таблицу умножения, — а потому что представить не мог, что для меня важны какие-то там сплетни. Ему, взрослому состоявшемуся мужчине, они были безразличны, и Вадим невольно проецировал на меня своё отношение. Он считал, что мне достаточно его уверенности во мне и в нас… А мне вот было недостаточно.
Мне нужно было поговорить с ним откровенно. Не молчать, считая, что Вадим сочтёт мои метания ерундой,
Самое забавное, что в то время я, на мой взгляд, приняла в общем-то верное решение, отправив саму себя на удалённую работу. Вот только не надо было отказываться от перспективных заказов и переводить себя в «дизайнера на вторых ролях». Нужно было расти. И не отнекиваться от предложений Вадима взять что-то попрестижнее, а соглашаться — и тянуться вверх, к солнцу.
Да, во всём этом тоже был приговор, который я приводила в исполнение… Приговор себе как специалисту. Это подпитывалось не только моими детскими убеждениями в собственной ненужности, но и контрастным совершенством Вадима, которое зачастую прибивало меня к земле сильнее, чем дождевые капли прибивают тополиный пух.
82
Лида
Когда мы с Аришкой встретились сразу после их с Вадимом возвращения из Таиланда, я сразу осознала: дочка всё понимает по поводу того, как именно я провела Новый год. Не обманули её ни мои старательные улыбки — что на фото, что по видеосвязи, — ни многочисленные фотографии, которые я даже старательно обрабатывала, чтобы были поярче и порадостнее, ни нарочито бодрый голос. Потому что…
— Мама, это безобразие, — заявила мне Аришка, укоризненно качая головой. — Ты так похудела!
— Ну ещё бы, — попыталась отшутиться я. — Тебя-то не было, не с кем было готовить борщи и пампушки.
Если бы дочь знала, что я все эти дни, пока их с Вадимом не было в городе, питалась сначала мандаринами, а затем пила только кефир из бутылки… да, меня бы ждала головомойка. Но Аришка не знала.
В любом случае первым делом она заставила меня сварить суп. И каждый день интересовалась, ела ли я и если ела, то что. Мне было и приятно, и немного смешно от этой искренней детской заботы.
Жаль, что Вадим почти не писал и уж тем более не звонил. Я настолько болезненно скучала по нему, что это моё состояние давно перешло в какую-то хронику. Так постепенно привыкаешь к чему-то постоянному — сначала невыносимо и хочется всё изменить, а потом смиряешься. И просто живёшь дальше, подчиняясь новым жизненным правилам.
Поэтому, когда Вадим неожиданно позвонил мне посреди рабочего дня в пятницу, я, мягко говоря, удивилась…
.
Ему повезло: из-за того, что я должна была вечером отвезти Арину домой после танцев, я работала не в офисе. У меня был плавающий график, и я всегда так делала — если у нас с дочкой намечался совместный вечер, оставалась у себя, чтобы не мотаться по городу и точно
Поэтому, как только Вадим положил трубку, я моментально закрыла крышку ноутбука и помчалась к гардеробной. Я, конечно, давно разобрала все привезённые вещи и выбросила коробки, но сейчас это не спасало — я не помнила, в каком точно состоянии находятся более-менее праздничные платья, не нужно ли их постирать или погладить? В офис я ходила в одном и том же, и вся эта одежда висела в другом месте — в шкафу у меня в спальне. Но офисный дресс-код не надевают на благотворительные вечера, где будет присутствовать куча богатых филантропов.
Рассматривая содержимое шкафа, я ощущала растерянность. Давно я не наряжалась… Прошло всего около трёх месяцев, но казалось, будто целая жизнь.
У меня не было миллиона платьев — хотя Вадим, если бы я захотела, купил бы мне и миллион. Но я никогда не тратила лишних денег и не стремилась покупать то, что не было нужно. Муж даже шутил, что во мне нет ни жадности, ни транжирства…
Я на мгновение зажмурилась от горячей волны удовольствия, прошедшей по телу волнующими мурашками, глубоко вздохнула и открыла глаза. Да, Лида, ты и так знаешь, что Вадим умеет делать комплименты… но сейчас не об этом. И так времени мало, не нужно мечтать.
После десяти минут напряжённого рассматривания вешалок я выбрала платье. Глубокого голубого цвета, облегающее, с юбкой до колен и длинными рукавами, абсолютно закрытое спереди и совершенно открытое сзади. Ничего неприличного, конечно, — просто голая спина. Но Вадим, когда я единственный раз надела это платье на празднование его дня рождения, сказал, что ничего более эротичного в жизни не видел.
Это воспоминание стало решающим фактором, и я, улыбнувшись, вытащила платье из шкафа.
83
Лида
Было бы наивно предполагать, что Вадим сразу простит меня и безумно захочет, как только увидит в этом платье, и я не обольщалась. Просто хотела быть красивой и желанной. Хотя… нет, лукавлю — я собиралась следить за выражением лица Вадима, когда он увидит, во что я одета. Мне нужно было понять, равнодушен ли он ко мне или… всё-таки что-то осталось?
К моему удивлению, Вадим приехал без Арины.
— А-а-а… — протянула я, заглядывая на заднее сиденье в ожидании, что там будет сидеть дочь. Но нет — оно было пусто.
— Приболела Аришка, — буркнул муж, не глядя на меня. — Не сильно, но решила побыть дома. В чём-то это даже проще, а то я бы нервничал, если бы мы оставили её где-то, а сами пошли в этот ресторан.
— Да, я тоже, — призналась я, садясь спереди, рядом с Вадимом. И на мгновение закрыла глаза, глубоко вздыхая, — я наизусть помнила запах его туалетной воды, свежий и терпкий, и невыносимо по нему соскучилась.
Впрочем, я соскучилась не только по запаху. По всему, что было связано с мужем.