Если все кошки в мире исчезнут

Кавамура Гэнки

Предполагалось, что я почувствую себя свободнее без телефона, но, как оказалось, он все равно был мне нужен. И я ничего не мог поделать. Я тупо стоял под башней с часами и дрожал. Надо признаться, раньше, когда я встречался с ней, учась в колледже, в такие минуты я часто что-нибудь бубнил себе под нос. Она приехала в наш городок, чтобы поступить в местный колледж. Главным предметом она выбрала философию. Я помню дом, где она жила совсем одна, ее электрический

фен и маленький обогреватель. И книги. У нее было много книг. Даже в те дни у каждого был мобильный. Именно так мы контактировали друг с другом, общались – все, кроме нее. В доме, где она снимала комнату, не было даже городского телефона. Она всегда звонила мне с платного таксофона.

Каждый раз, когда я видел, как на дисплее моего телефона высвечивалось слово «таксофон», я сходил с ума от счастья. Я всегда молниеносно реагировал и разговаривал с ней вне зависимости от того, где я был – на занятиях или на своей подработке.

Но самым неприятным моментом был пропуск ее звонка. И тогда я беспомощно взирал на историю входящих звонков. Я ведь не мог перезвонить ей. Меня порой даже преследовали ночные кошмары с пустыми телефонными будками, где постоянно звонил телефон и никто не отвечал.

Поэтому я стал спать с телефоном в руках, крепко прижимая его к себе, чтобы не пропустить ее звонка. Телефон как бы согревал меня, навевая воспоминания о ней. И в этом случае я всегда крепко засыпал.

По прошествии примерно шести месяцев наших встреч мне наконец удалось убедить ее установить в квартире городской телефон. И тогда она повесила у себя один из тех винтажных аппаратов классического черного цвета, что с дисковым набором.

«Я получила его бесплатно!» – хвасталась она мне, демонстрируя процесс набора номера.

Я звонил ей домой так часто, что номер телефона просто впечатался в мой мозг. Он словно стал частью меня.

Это довольно странно. Из всех номеров, хранившихся в моем мобильнике, я никогда не мог запомнить ни одного. Я не способен перечислить номера телефонов моих близких друзей или коллег, или даже моих родителей. Я передал всю работу памяти и мою связь с другими людьми своему мобильнику. Мне больше не нужно было напрягаться, чтобы запомнить что-то.

Трудно себе представить, что мобильные телефоны сотворили с человеческим мозгом. Нечто весьма пугающее.

Вчера, сидя на лестнице, я попытался воспроизвести хоть какой-нибудь номер, сохранившийся в моей памяти достаточно прочно. И естественно именно ее номер пришел мне на ум. Похоже, я инстинктивно положился на свою собственную память.

Прошло уже семь лет после нашего расставания. Но до сих пор мне хотелось кое-что спросить у нее.

Она ответила на мой звонок. Я не мог поверить, что у нее остался прежний номер. Она работала в кинотеатре, и как раз на следующий день у нее должен был быть выходной. Я поблагодарил Бога за это удачное совпадение и договорился с ней о встрече.

«ОК, увидимся завтра».

Ее голос совсем не изменился. Я почувствовал себя словно вернулся в прошлое, во времена нашей учебы в колледже.

Я прождал под башней целый час, пока мои ноги не замерзли до такой степени, что мне казалось, они вросли в тротуар. А потом она неожиданно появилась, направляясь в мою сторону.

Она ничуть не изменилась. Ее стиль одежды, ее походка… все было прежним. Единственное, она подстригла свои длинные до плеч волосы и теперь носила короткую стрижку.

Она заметила, как побледнело мое лицо, и, казалось, встревожилась.

Трудно себе представить, что мобильные телефоны сотворили с человеческим мозгом. Нечто весьма пугающее.

– Что случилось? С тобой все в порядке?

Меня слегка разочаровал вопрос о том, все ли со мной в порядке, сказанный вместо фразы типа «Как поживаешь?» или «Давно не виделись». Ведь мы не общались уже сто лет. Мы немного поболтали, и выяснилось, что я пришел на целый час раньше. Когда я произнес: «Черт. Что за ерунда!» – она удивилась: «Почему?»

– Я скоро умру.

И поведал ей о своей ситуации, сидя в ближайшем кафе.

Какое-то время она молчала, неторопливо отпивая горячий шоколад. А потом посмотрела на меня:

– А ты уверен в этом?

Это прозвучало для меня неожиданно. Ее реакция показалась слегка легкомысленной, если не сказать больше.

Я представлял себе три возможные реакции. В порядке предпочтения они следуют так:

«Как? Что случилось?»

«А я могу тебе помочь? Только скажи. Я все сделаю».

Какое-то мгновение хранит молчание, а потом начинает плакать.

Ее реакция оставляла желать лучшего.

С другой стороны, если вспомнить, даже я повел себя бесстрастно, когда мне сказали, что мне осталось жить недолго. Вся ситуация казалась полным абсурдом даже мне. Так почему меня удивляет, что другие люди не выглядят шокированными, расстроенными или огорченными?

Не понимаю, почему люди всегда ожидают от других того, чего они сами не сделают или не могут сделать. Хотел ли я, чтобы она расстроилась?

Конец ознакомительного фрагмента.