Эспфил. Дилогия
Шрифт:
До сегодня я особо не задумывался над тем, как разговариваю в этом мире. Наверное, из-за того, что первый повстречавшийся мне орк обратился ко мне на чистейшем русском. Впрочем, как и все, кого я встречал далее. Даже вопрос Старика о его подарке не отложился в моей памяти - к тому времени я воспринимал как данное, что все разговаривают на понятном мне языке.
Теперь понятно, почему гоблин так нелепо разговаривал - его знание общего языка были поверхностными, и он составлял предложения так, как умел. В свою очередь, дар переводил все дословно, ничего не меняя.
– Хмм… интересная особенность. Особенно то, что я отвечаю на том языке, на котором ко мне обратились. Жаль только, что я не могу понять, когда собеседник переключается с одного языка на другой. Нужно обязательно в этом разобраться. Позже.
– пронеслась у меня мысль.
– Как зовут твоего знакомого, воин?
– Не знаю - пожал плечами я - он никогда не называл своего имени. Просто Старик.
– Знакомый, одаривший тебя пониманием речи разумных, имени которого ты так и не знаешь? У тебя интересные знакомства, воин.
– неторопливо проговорил Артик, погруженный в собственные раздумья. Через миг, он, спохватившись, спросил у меня - Ты, наверное, голоден и устал с дороги. Сип-Сен проведет тебя к нашему лекарю, а после покажет тебе твой новый дом. Дом кротобоя ему должен подойти - обратился он к моему проводнику. Сип-Сен на это коротко кивнул.
– Эм… спасибо за ваше беспокойство и помощь, уважаемый Артик, но меня несколько беспокоит, что все вы говорите о том, что это все - я сделал широкий мах рукой - теперь мой дом. Может дар неправильно переводит или я что-то не так понял, но у меня не было в планах оставаться с вами на долго.
– тщательно подбирая слова, чтобы не дай бог не показать свое неуважение, говорил я.
– Меня ждут друзья, там, наверху. Так что я никак не могу у вас на долго остаться.
Хоть Сип-Сен и говорил, что пути от сюда нет, а шестое чувство лениво это подтверждало, я не мог вот так просто это принять, даже не попробовав выбраться. Даже не спросив.
– Скажи, воин, что ты видишь? Вон там - указал в сторону мерцающей пелены Вонк.
– Светящуюся штуку - брякнул я.
– Это не преодолимый барьер - поправил меня Вонк - в него заключена вся гора Времени. Как под землей, так и над землей. Через него не пройти. Поверь - многие пытались, и ни у кого не вышло.
– А если прокопать туннель с другой стороны?
– Копали. Во все стороны и везде натыкались на преграду. И предупреждая твой следующий вопрос - ворота не открыть. И не сломать…
– А…
– … а ты в любой момент сможешь сам в этом убедиться, воин. Мы не держим никого силой.
– невозмутимо продолжил Вонк, как бы не замечая, что я его перебил.
– Ступай, отдохни. Утоли свой голод, а в начале следующего цикла мы снова поговорим - вмешался в разговор Артик и подал знак Сип-Сену.
– Пойдем - сказал гоблин, дергая меня за рукав, настойчиво увлекая за собой.
От навалившегося на меня осознания той задницы, в которую я попал, я толком не попрощался. Ограничился лишь смазанным кивком, брошенным на автомате.
Мы шли молча, проходя узкими улочка по городу. Думая о том, что же теперь делать, я автоматически подмечал тот факт, что не все здесь имели дома. Некоторые гоблины обустраивали свой быт прямо на земле, огородив ее невысокой насыпью камня или же просто прочертив глубокие борозды границ, отделяя свой участок от соседского
Вещей в таких двориках было не много. Вместо кроватей они использовали топчаны или импровизированные ложа, устланные грубой шкурой с короткой шерстью. Вырезанные из камней столы и стулья или, что встречалось чаще - подобранные по размеру и затащенные во двор валуны. Что побольше и поровнее - стол, а рядом, пара маленьких - импровизированные табуретки.
Неизменным атрибутом каждого дворика был хорошо сложенный очаг, в котором разводили огонь и готовили еду. В пещере было достаточно тепло, так что жить без собственных стен было вполне возможно.
Из раздумий меня вывел трубный звук, доносящийся слева от меня. Сип-Сен, не сбивая шага, напрягся, прислушиваясь. Его длинные уши забавно поворачивались из стороны в сторону, подбирая наилучшее положение для слышимости.
Спустя пару шагов гоблин расслабился. Пропала напряженность из шагов и успокоились вертлявые уши.
– Что это было?
– спросил я, догоняя коротышку.
– Сигнал тревоги. На фермы снова напали - буднично ответил тот.
– Кто напал?
– продолжал спрашивать я - вам нужна помощь? Нам что-то угрожает? Где взять оружие, если нападающие дойдут и сюда?
– завалил я Сип-Сена вопросами.
– Не, сами справятся - ответил гоблин - одиночный сигнал значит, что напало не больше пары мелких кротов. Стража справится, к тому же туда выдвинулось подкрепление. Два сигнала - до десятка тварей, тоже ничего страшного, но мужчинам нужно быть на чеку и выдвинуться к ближайшему посту стражи, а женщинам и детям сидеть дома. А вот три и больше - гоблин помрачнел и напряженно сглотнул слюну, что-то вспоминая - кротовый гон, тогда всем нужно идти к стенам и сражаться.
– Кроты? Гон?
– непонимающе повторил я - честно говоря, я ничего не понял.
– Поймешь - устало ответил гоблин - кроты часто нападают на нас, сам все увидишь, когда заступишь в свое первое дежурство.
– Дежурство?
– Да. Каждый мужчина, способный держать в руках оружие должен пройти распределение и раз в несколько циклов заступать в дозор - буднично пояснял мне гоблин. После того, как он перестал говорить со мной на общем языке, перейдя на гоблинский, понимать его стало много проще - мы пришли. Сейчас лекарь тебя осмотрит, и я покажу тебе твой дом - констатировал он - Остальное потом спросишь - сказал он, остановившись у порога небольшого домика.
Вход в жилище лекаря был завешен сшитой из шкур плотной завесой, сквозь которую доносились звуки копошения и звона посуды. Домик был небольшим, по моим меркам, и по размеру больше походил на сарайчик.
Сип-Сен прокашлялся и громко спросил разрешения войти, несколько раз хлопнув ладонью по завесе. С той стороны послышался звук падения чего-то тяжелого и раздраженное бормотание, закончившееся громким «входите!».
Пропуская вперед себя гоблина, я пригнулся и, кряхтя от боли в бедре, прополз внутрь. Домик состоял из одной комнаты с парой небольших окошек, сделанных больше для вентиляции, чем для освещения. В дальнем углу находился хорошо сложенный очаг, в котором мерно потрескивал огонь. Рядом с очагом было небольшое ложе, тщательно застеленное чистой шкурой. Еще одно находилось сразу у входа, и судя по засаленной шкуре, было для посетителей.