Есть что скрывать
Шрифт:
– Я знаю.
– Ты должен настоять, Бойко.
«Как будто я этого не делал, – подумал Марк. – Снова и снова, пока слова не распались на части и полностью не утратили смысл».
– Пит не хочет ей навредить.
– Конечно. И ты тоже. Но еще вы должны хоть немного думать о себе, правда? – Она помешала варево Эйлин, потом снова повернулась к нему, не выпуская из руки деревянную ложку. Флосс смотрела на него так, как смотрит мать на сына: молча сравнивала того мальчика, каким он был, с мужчиной, которым стал. И ей явно не нравилось то, что она видела. – Когда у вас в последний раз был секс?
Раньше она никогда с ним об этом не говорила. Марк был шокирован.
– Господи… Мама…
– Скажи
Он отвел взгляд и посмотрел на открытое окно с терракотовыми горшками, в которых росли свежие травы – мать любила, чтобы они всегда были под рукой. Он хотел спросить, когда их в последний раз поливали. Базилик выглядел несколько вялым.
– На прошлой неделе, – ответил Марк, приготовившись, что мать поймает его на лжи. Он не помнил, когда последний раз спал с женой. Знал только, что это время измеряется годами, а не неделями. Но Пит ни в чем не виновата. Даже когда она была рядом, то все равно не с ним – какой тогда смысл? Все чувства, которые у нее были, теперь настроены на маленькую спальню дочери и на звуки, которые передает из нее детский монитор: шипение кислорода и пыхтение, когда поднимается и опускается грудь Лилибет. «Невозможно заниматься любовью с женщиной, которая отсутствует», – хотел сказать он матери. Это просто механические движение, когда два тела трутся друг о друга в нарастающей лихорадке удовольствия, ведущей к разрядке. Для этого подойдет кто угодно. Например, безымянная иностранная «массажистка». Даже резиновая кукла, черт бы ее побрал. Но это все не то. По крайней мере, не то, чего он хотел. И это продемонстрировала сегодняшняя интерлюдия в массажном салоне. Оргазм? Да. Взаимоотношения? Нет.
Флосс печально смотрела на него.
– Бедный мой, – сказала она.
– Все нормально, мама, – ответил Марк.
Адаку Обиака оделась так, чтобы затеряться в толпе, и ей это удалось. Она стояла на своем посту, безымянная, незапоминающаяся, почти невидимая. Ее наблюдательный пункт располагался в арке входа кинотеатра «Рио», откуда тянуло запахом попкорна и кофе – «Странное сочетание», – подумала она, – заглушавшим ароматы, которые ветер приносил с противоположной стороны улицы. Там «Вкус Теннесси» изрыгал из себя миазмы вони: масло для жарки, куры, ребрышки и бургеры. Казалось, от этого запаха стал жирным сам воздух.
Она стояла здесь почти три часа, наблюдая за всей улицей и в особенности за отсутствием признаков жизни в нескольких подозрительных квартирах. Эти квартиры находились над бывшим магазином, торговавшим игрушками, играми и книгами, от которого осталась яркая фиолетовая вывеска с такими же яркими буквами двенадцати разных цветов. Магазин закрылся, и на его место никто не пришел, хотя на пустой витрине красовалось внушающее надежду объявление «Скоро открытие».
Закрытый магазин находился прямо между «Вкусом Теннесси» и магазином электронных сигарет «Вейп», и, как у всех торговых заведений на улице, у него было две двери. Через одну в магазин входили покупатели. Вторая, всегда запертая на ключ, предназначалась для жильцов верхних этажей. Интересующие ее квартиры можно было определить по шести окнам с ветхими рамами, по два на каждый этаж. В окнах верхнего этажа за выцветшими занавесками горел яркий свет. Окна третьего этажа, закрытые жалюзи, похоже, были темными. На втором этаже окна бесстрастно глазели на кинотеатр «Рио», отражая навес над входом, обещавший еще один усталый и мрачный мир, который должен возродиться благодаря юной героине, предпочтительно с белой кожей и белокурыми волосами.
За все три часа, проведенные на посту, никто не вошел и не вышел через запертую дверь, которая вела к квартирам наверху. Но Адаку по секрету сообщили, что кто-то здесь обязательно появится, и эта перспектива удерживала ее здесь, несмотря на урчание в животе, настоятельно требовавшее ужина. Она потратила слишком много времени и сил на поиски «Клиники женского здоровья в Хакни». Конечно, можно прийти завтра и снова устроиться у входа в кинотеатр, но свет в окнах верхнего этажа говорил ей, что там кто-то есть. Остается лишь дождаться, когда они выйдут, даже если ждать придется до утра.
За то время, пока Адаку тут торчала, звуки улицы стали другими: болтовня пешеходов, детский плач и крики подростков на скутерах сменились ревом машин, пиликаньем скрипки, доносящимся из какой-то квартиры, мелодией, которую исполнял на аккордеоне уличный музыкант перед фотоателье «Снаппи Снапс», в нескольких шагах от букмекерской конторы «Пэдди Пауэр», – вне всякого сомнения, музыкант надеялся, что какой-нибудь удачливый игрок после выигранной ставки на скачках бросит ему несколько монет.
Адаку жалела, что не взяла с собой сэндвич. Или хотя бы яблоко и бутылку воды. Но она не думала, что нужно запасаться едой. Да и времени не было. Пришедшее на телефон сообщение «Она здесь» направило Адаку от станции метро «Вест-Бромптон» к кинотеатру «Рио», и только еще одна эсэмэска может заставить ее уйти отсюда, пока она не увидит, как кто-то выходит из здания на другой стороне улицы.
Прошло десять минут четвертого часа наблюдений, и долгое ожидание наконец принесло плоды. Свет в окнах верхнего этажа погас, и через минуту открылась дверь, ведущая в квартиры над магазином игрушек. На улицу вышла женщина. В отличие от Адаку, она была одета по-английски, в обтягивающие брюки и тонкий свитер в красную и белую полоску, с вырезом «лодочка». Красная бейсболка, лихо сдвинутая на затылок, и большая хозяйственная сумка через плечо.
По всей видимости, в тот день женщина переодевалась для работы в одной из квартир наверху. Там она должна была выглядеть профессионально, чтобы внушать доверие клиентам. Ее одежда словно посылала безмолвный сигнал: все будет хорошо. «Отчаявшиеся люди, – подумала Адаку, неодобрительно качая головой, – готовы верить во все, что говорят им другие».
Женщина торопливо шла на север, в направлении железнодорожной станции. Значит, она живет не в этом районе. В таком случае Адаку нужно действовать быстро, пока объект не сел на поезд. Она перешла через дорогу и, ступив на тротуар, прибавила шагу. Довольно скоро поравнялась с женщиной, взяла ее под руку и сказала:
– Мне нужно с вами поговорить.
Губы женщины приоткрылись, приняв форму овала. Звуки, которые слетели с этих губ, выдали уроженку Великобритании.
– Кто вы? Что вы хотите? – Она попыталась освободиться.
– Как я уже сказала, мне нужно с вами поговорить. Это не займет много времени, – ответила Адаку. – Мне назвали это место. «Клиника женского здоровья в Хакни», так?
– Как вы смеете приставать ко мне на улице? Что вы от меня хотите?
Адаку оглянулась, чтобы проверить, не слышит ли их кто-нибудь, и понизила голос.
– Мне назвали только место. Мой единственный шанс – подойти к вам. У меня нет номера телефона, по которому можно было бы позвонить. Поэтому или так, или никак. Вы поговорите со мной?
– О чем? Если вы хотите получить медицинскую консультацию прямо здесь, на тротуаре, то это явно плохая идея.
– Мне нужно всего пять минут вашего времени. Дальше по улице есть «Коста Кофе». Можно зайти туда.
– Вы что, плохо слышите? Я же сказала…
– У меня есть деньги.
– На что? Это взятка? Вы хоть отдаленно представляете, что говорите?