Эта черная, черная смерть
Шрифт:
Они танцевали под музыку местной негритянской группы почти без передышки около часа. В конце концов Майкл взял ее за руку и сказал:
– Пойдем в бар, очень пивка холодного хочется... К тому же я совсем не прочь поболтать с местными обитателями.
Как и все остальные, они пили пиво прямо из бутылки. За стойкой бара стоял огромных размеров мужчина с неизменной улыбкой на лице, по которому градом катился пот. Шави представила его как хозяина бара. Он оглядел Майкла с головы до ног, потом задал ей какой-то вопрос на шона.
Она отрицательно покачала головой и ответила:
– Нет, мальтиец.
На
– Судя по твоему виду, я решил, что ты грек. А я этих ублюдков просто не переношу. Они крадут твой бумажник так же легко и быстро, как твою женщину. Мальтийцев здесь еще никогда не было - добро пожаловать. Особенно с очаровательной Шави. Она просто украшение моего бара.
Левой рукой он взял из холодильника две бутылки пива "Лев" и откупорил их одной из многочисленных открывалок, валявшихся на стойке. Потом со стуком поставил бутылки перед ними и сказал:
– Это вам от меня.
Он кивнул и двинулся дальше вдоль стойки обслуживать других посетителей.
Майкл обернулся к Шави и посмотрел на нее. Даже когда она стояла около стойки бара, тело ее слегка покачивалось в такт музыке, и он почувствовал, что с ним происходит то же самое. Когда они были в "Шератоне", она его спросила, что он делает в Зимбабве. Он ответил, что собирается поступать в Америке в университет, но перед этим полгодика решил побродить по Африке и познакомиться с ее достопримечательностями. Тогда она ничего не сказала.
Теперь она придвинулась к нему поближе, заглянула прямо в глаза и спросила:
– Почему ты мне соврал?
– Я?
Она огляделась по сторонам.
– А что, здесь, по-твоему, есть еще кто-нибудь, с кем я разговариваю?
– С чего бы это мне тебе врать и в чем, ты думаешь, я тебя обманул?
Она продолжала улыбаться, но в глазах был вызов.
– Это большая страна, - сказала она, - но Хараре, по сути дела, огромная деревня. Все знают, что здесь творится. Ведь тебя зовут не Джон Греч, а Майкл Кризи. Остановился ты в номере гостиницы "Мейклз", и ты наемник.
С непроницаемым лицом он хранил молчание. Вызов в ее глазах сменился лукавым задором.
– Помнишь, - спросила она, - когда ты в первый раз пригласил меня танцевать в диско-баре в гостинице, я стояла с друзьями? Так вот, одна из моих подруг работает в аэропорту. Она видела, как ты вышел из частного реактивного самолета вместе с двумя мужчинами и женщиной в инвалидном кресле.
– Ты знаешь, кто эти люди?
– Конечно. Весь Хараре знает, что она - мать американки, убитой в буше несколько недель назад. Седой мужчина со шрамами - твой отец. Говорят, он знаменитый наемник. Второго мужчину тоже хорошо знают в этой стране - он бывший родезиец, воевал в составе "Скаутов Селоуза". Могу тебе по секрету сказать, что его отец в свое время одевался в магазине моего отца. Вы сюда прилетели искать убийц. Поэтому, честно говоря, я немного удивлена, что ты в этом дансинге танцуешь с индийской девушкой.
Он отхлебнул из бутылки и взглянул в ее темные глаза.
– Ну ладно, что касается
– Я же тебе сказала, что этот город - большая деревня. Ты, может быть, обратил внимание на молодого африканца, который стоял рядом с нами в диско-баре? Он работает в Центральном разведывательном бюро. Они там собирают информацию обо всех иностранцах, въезжающих в страну. Он-то мне и сказал, что женщина-калека безумно богата и что она наняла лучших в мире наемников охотиться на убийц ее дочери.
Майкл произнес:
– Знаешь, если твой африканский друг работает агентом в разведывательном бюро, нечего ему трепаться в диско-баре со всеми знакомыми девушками. Особенно если учесть, что правительство этой страны полностью нас поддерживает.
– Так-то оно так, но, видишь ли, ему очень уж хотелось произвести на меня впечатление.
– Почему?
– Потому что он в меня влюблен.
Майкл усмехнулся.
– В этой деревне в тебя что, все влюблены?
Она ответила очень серьезно:
– Конечно. А ты разве не считаешь, что я очаровательна и обаятельна?
– Да-да, конечно. И очень любопытна. Ты что, по совместительству подрабатываешь осведомителем на разведку?
– Нет, но можешь быть уверен, что здесь есть несколько их агентов, и разведывательное бюро будет в курсе каждого твоего шага в Хараре. У нас не полицейское государство, но политики большинства стран, недавно получивших независимость, просто помешаны на безопасности.
– Думаю, ты права, - сказал он. - Но в том, чем мы занимаемся, нет ничего таинственного. Полиция, расследуя это дело, сделала все, что было в ее силах, но так и не нашла никаких следов преступления. Вполне естественно, что очень богатая женщина решила потратить небольшую часть своего состояния на поиски убийц единственной дочери.
– Да. Но ты так и не ответил на мой вопрос. Если она платит вам сумасшедшие деньги, для чего тебе таскаться с простосердечной индийской девушкой по барам, дансингам и ночным клубам?
Майкл говорил так, как будто слегка ее поддразнивал, но разум его оставался холодным, как лед.
– Попробуй догадаться сама.
– А я уже попробовала. Но скажу тебе, что я надумала, только тогда, когда ты мне принесешь еще бутылочку холодного пива.
В клубе было жарко, Майкл весь покрылся потом, но лицо девушки было совершенно сухим. На ней была белая хлопчатобумажная блузка с оборочками и изумрудно-зеленого цвета шелковые брюки, свободно облегавшие стройные ноги. Ее прямые, абсолютно черные волосы спускались до небольшой округлой попки. Она запрокинула голову назад, выпила сразу полбутылки пива, потом склонила голову набок и лукаво на него взглянула.
– Твой отец знает Африку. Он взял с собой Макдональда из "Скаутов Селоуза" потому, что он лучший из лучших. Все о нем так говорят. А ты молод и никогда раньше в Африке не бывал. Поэтому я думаю, что твой отец велел тебе остаться в Хараре и выяснить, о чем здесь толкуют, а если для этого будет нужно совратить простосердечную девушку, то без раздумий это сделать.
Майкл сказал:
– Ну, единственная информация, которую я пока что смог раздобыть, сводится к тому, что так называемая простосердечная девушка отлично знает, чем я здесь занимаюсь.