Эта горькая сладкая месть
Шрифт:
Я пошевелила лопатками и почувствовала, как тонкая маечка отлипает от потной спины. Ни за что бы не поехала к тебе, любезная бабуля, но ведь кто-то должен доставить академику минералку.
Тут в кухню вплыло само светило. По причине зноя профессор облачился в светлый костюм из легкого тика. Больше всего Павловский напоминал Винни-Пуха, собравшегося ко сну. Впрочем, это я зря! У плюшевого медвежонка такой добродушный взгляд и очаровательная морда. А Альберт Владимирович глянул на меня, как хозяйка на таракана, и довольно нелюбезно каркнул:
– Ждал почти целый день, пока соизволили отозваться,
Он нетерпеливым движением скрутил пробку и с наслаждением глотнул. Тотчас на лице появилась гримаса:
– Минералка с газом!
И правда, со дна стакана бодро поднимались быстрые пузырьки воздуха. Наверное, продавщица перепутала упаковки.
– Совершенно ничего нельзя поручить! – возмущался академик. – Самому прикажете в такую погоду по магазинам шляться? Вот и в науке вы так: тяп, ляп, без внимательности и аккуратности, безобразие.
Он шлепнул стакан об стол. Прозрачная жидкость забурлила. Альберт Владимирович гневно фыркнул и выкатился из кухни.
Скажите, пожалуйста, какой нежный. “Вера” с газом ему не подходит!
Виолетта Сергеевна прижала пальцы к вискам.
– Только не подумайте, что академик капризничает. Врачи строго-настрого запретили ему употреблять газированные напитки – очень пучит. Ну ничего, сейчас быстренько еще разочек сбегаете, только теперь будьте внимательней.
Жаль, что плохо знакома с ненормативной лексикой. Три известных мне существительных и один глагол, произнесенные про себя, не принесли облегчения. Хотя ругаться, разумеется, следует вслух, только тогда успокаиваешься.
На крыльце я раскурила сигарету и поежилась. Опять топать через раскаленную рыночную площадь к супермаркету! Сзади хлопнула дверь, появился Дима.
– Хотите помогу? – спросил мужчина. Я кивнула. Интересно, почему сегодня такое любезное поведение?
Мы потащились к магазину. Внезапно Дима замер у ларька. – Даша, купите “Сникерс”.
– Сами покупайте, – огрызнулась я. Обидится, и черт с ним.
Но Дима печально вздохнул:
– Деньги отняли, ни копейки нет.
– Почему?
– Марго постаралась, вот только это дала, – и он протянул проездной на метро.
– Чем прогневали супругу?
– Говорит, слишком потолстел, и посадила на диету. Салат, огурцы, помидоры без масла и соли. Сахар нельзя, хлеб тоже. Просто умираю, как сладенького хочется!
Я поглядела на необъятный живот и затравленные глазки кавалера. Черт с ним, куплю батончик. Дима моментально разодрал упаковку и впился в “толстый слой шоколада”. На лице обжоры появилось почти молитвенное выражение. В два счета конфетка исчезла в безразмерном желудке.
– Хорошо, что сейчас везде еду продают, – вздохнул Гаргантюа, – раньше просто мучился.
До ноздрей донесся запах жареного мяса, и в голову пришло внезапное решение.
– Дима, хочешь, шашлычком угощу?
– Очень! – простодушно воскликнул спутник. Мы сели под сине-белым тентом. Глядя, как Дима впивается в дымящееся мясо, я спросила:
– Давно так много ешь?
– С детства, – промычал мужчина, – всегда покушать любил. Бывало, родители отругают за двойки, я сразу к холодильнику бегу. Погрызу колбаски и успокоюсь.
– Тебе бы к психотерапевту сходить! – Я не псих, – возмутился Дима, –
"Потому что сестрица хоть иногда останавливается, а ты, словно снегоуборочный комбайн, все лапами в рот загребаешь”, – подумала я, глядя на исчезающий шашлычок из собачатины.
– Как же в школе на уроках высиживал?
– Одно мученье, только и ждал, когда будет большая перемена. Звонок прозвонит, я сюда бегу.
– Куда?
– Да вот сюда, где сейчас сидим. Здесь раньше базар работал. Назывался Колхозный рынок имени Цюрупы. Мы тут всю жизнь живем. Папа из Казани в Москву в начале пятидесятых приехал, поступать в институт. Потом с мамой познакомился, та как раз в медицинском училище училась. У мамы комната была в бараке. Они, когда поженились, там жить стали. Адрес так смешно звучал: Колхозный рынок имени Цюрупы, барак семь. Когда я родился, бараки расселили. Видите дома. – Он указал на ряд белых трехэтажных кирпичных зданий. – Всех жильцов туда и отправили. “Хрущобы” еще не строили, не умели, вот и дали людям нормальные квартиры, правда, коммунальные. Бараков на рынке стояло восемь, и домиков построили восемь. Так и вселялись – первый барак в первый дом, второй во второй. У родителей три комнаты было, потому что дети разнополые, я и Светка. Только папа быстро начал хорошо зарабатывать, и в 1959 году мы въехали в кооператив. Я плохо помню, маленьким был. Он замолчал, облизывая жирные губы. Прихватив укладку с нужной “Верой”, я добралась до лифта и села в темноватой кабине на корточки. Лифт несся ввысь, мысли улетели в другом направлении. Адрес на газете, подложенной под брошенного младенца: …упы, б. 7. Улицы с таким названием не нашли, может – Рынок имени Цюрупы, барак семь?
ГЛАВА 17
Благополучно добравшись до спальни, я отперла дверь, потребовала ледяной лимонный сок и попробовала составить план работы на завтра. Дел накопилось много. Надо съездить в домоуправление по адресу, куда выписали Федорова, неплохо найти и клиентку, приходившую к Пановой. Хотя Александр Михайлович говорил, что их было четверо. Предположим, тетка, с которой Вика куда-то уезжала на красивой иностранной машине, мне известна. Это я. Ладно, хватит и Роговой Антонины Матвеевны с Полярной улицы. Хорошо, что обладаю, абсолютной памятью, скажут один раз – помню всю жизнь. А еще интересно порасспрашивать тех теток, соседок Катюши по столовой. Что такого они ей сказали? Напоследок найду следователя Искандера Даудовича. Хлопот полон рот. К сожалению, придется ездить без машины, на чужих, воняющих бензином и дребезжащих тачках.
В дверь поскреблись. Я натянула одеяло и слабым голосом пропищала:
– Войдите.
На этот раз появился Женька.
С экспертом дружим давно. Сначала просто раскланивались, встречаясь на работе у полковника, потом подружились. С нашей легкой руки, Женька стал собачником. Приобрел чудесных йоркшириц – Лиззи и Карлотту, теперь требует совета по каждому поводу. Сейчас притворится, что озабочен моим здоровьем, а на самом деле волнует его какая-то собачья проблема.
Так и вышло.