Эта война еще не кончилась

Бабкин Борис Николаевич

– Саша, – в комнату заглянула мать, – к тебе гость.

– Кто? – Отложив книгу, Александр поднялся.

В этом высоком красивом парне было трудно узнать сидевшего в зиндане заложника. Тоня отступила в сторону. В комнату вошел светловолосый парень в темных очках. Правая его рука была на перевязи. Остановился.

– Юрка! – заорал Александр и сграбастал вошедшего. Приподняв, снова крикнул: – Юрка!

– Спина! – охнул Юрий.

– Ой! Больно? – испуганно спросил Александр.

– Ты-то

как? – морщась от боли, спросил Юрий.

– Нормалек. Мам! Это Юрка! Мы с ним…

– Знаю, сынок. Господи! – Антонина перекрестилась. – Сынок, Юрочка, – подойдя, обняла ребят, – теперь вы дома, сыночки! – Она поочередно поцеловала их.

– Ну что, – услышали они голос вошедшего Ирова-старшего, – устроим праздник?

– К Борису, – кивнул высокий молодой мужчина, – без всяких разговоров. Это ему? – посмотрел он на Николая.

– Да.

Высокий приподнял рюкзак.

– Нормально. Еду на поезде?

– На самолете, – сказал Дато.

– Больно? – Малика поддерживала осторожно идущего Дениса. Свободной рукой он опирался на костыль.

– Чуть не упал, – усмехнулся он. – Ни разу не ходил с костылем.

– У тебя неплохо получается. – Малика лукаво улыбнулась.

Денису не без помощи Малики удалось уговорить врача, и он через неделю ушел из госпиталя. Малика купила билеты на самолет, и на другой день они были в Москве. В аэропорту Денис понял, что для большинства русских чеченцы любого пола и возраста – бандиты. Малику по нескольку раз заставляли проходить через металлоискатель, затем тщательно проверяли ее вещи. Денис, сжав зубы, стоял молча. Он понимал, что его вмешательство только ухудшит ситуацию. Затем один из одетых в камуфляж стражей начал придираться к Малике по поводу ее прописки.

– Кто тебя прописал, Масхадов или Басаев?

– Отставить! – неожиданно гаркнул проходивший мимо подполковник в летной форме. – Чего к ней пристали?!

– Но, товарищ подполковник, – заартачился подошедший таможенник, – мы…

– Даю минуту! – жестко перебил его летчик. – Или пропускаешь, или работаешь последний день. Выбор за тобой. Неужели не видишь, – понизив голос, кивнул он на Дениса, – парень еле стоит на ногах. Может, и его басаевцем назовешь? Он тебе враз промеж рог съездит.

– Пропустите ее, – распорядилась женщина в форме Аэрофлота.

– Теперь я гражданин, – усмехнулся Борис и положил паспорт на тумбочку. – Ты на тачке?

– Самолет, – кратко отозвался Виктор.

– Я бы с тобой с удовольствием сдернул, – сказал Бабич. – Из Чечни едва сумел живой выползти, а здесь точно добьют, – кисло добавил он.

– Дато велел передать, – улыбнулся Виктор, – как только полегчает, приезжай. Коньяк, женщины, и все останется в прошлом.

– Дато верен себе, –

усмехнулся Борис. – А Ванька зубы вставил?

– Да, сейчас ему орешки предлагать небезопасно. Сразу перещелкает. – Он рассмеялся.

– Вот и все, – опираясь на костыль, Денис посмотрел поверх изморози на двери тамбура. – Сейчас град Кирсанов. Препаршивый городишко, – усмехнулся он. – Потом двадцать семь километров, и я дома. Мать ждет, конечно. Может, ей и не сказали, что я…

– Лучше бы не сказали, – кивнула Малика.

– Так, молодые люди, – вышла в тамбур пожилая проводница. – Сейчас Кирсанов. Ты один выходишь? – посмотрела она на Дениса.

Он кивнул.

Поезд начал замедлять ход. Малика смотрела на Калмыкова. Проводница открыла дверь.

– Прощай, – кивнул Денис и, дожидаясь, пока проводница откинет площадку перед ступенями, посмотрел на Малику.

– Прощай, – опустив голову, проговорила она.

– Может, слезть поможешь? – укоризненно посмотрела на чеченку проводница.

– Сам с усам, – буркнул Калмыков, – только сумку подайте.

Спустив закованную в гипс ногу, уперся костылем и, вскрикнув, упал. Костыль отлетел в сторону. Малика спрыгнула с площадки.

– Денис! – отчаянно, увидев, что он не подает признаков жизни, закричала она.

– Господи! – Ахнув, проводница быстро спустила их сумки. – Проводи ты его, милая, – забираясь в тамбур, посоветовала она.

Поезд тронулся. Малика, поддерживая голову Дениса, повторяла:

– Калмыков, Денис, что с тобой?

– Поезд, – чуть слышно простонал Калмыков, – ушел?

– Да.

– Тогда иди, – открыв глаза, он улыбнулся, – и возьми такси. Впрочем, вон они. – Он увидел двух старавшихся перегнать друг друга мужчин.

Малика непонимающе смотрела на него.

– Извини! – Опираясь на ее плечо, он поднялся. – Не мог я тебя потерять, понимаешь? – Он взял из ее руки костыль.

Она растерянно посмотрела на него.

– У меня самая лучшая в мире мама, – улыбнулся он. – И она давно хочет женить меня. Я люблю тебя, Малика, – ровно и отчетливо произнес Денис.

Малика растерянно оглянулась на остановившегося позади молодого мужчину.

– Такси нужно? Куда ехать?

– Рамза, – отозвался Денис.

– Двести, – шагнул к ним таксист.

– Поехали.

– Денис, – прошептала Малика, – но сейчас в России не любят чеченцев. А я…

– Ты моя! – резко оборвал он. – И не дай Бог кто слово вякнет. Давай об этом никогда не говорить. Нам с тобой еще много чего сделать надо. Найти тетку Ильи, детей Бориса. Заехать к родным солдат, которых мы так и не нашли. К жене Исы.

– Я выезжаю сегодня, – услышал Дато голос Виктора по телефону. – Бориса выпишут в январе. Может, и в феврале. Досталось ему.