Это было у моря

Maellon

Птица и птицелов понимают без слов,

Когда обсуждают грядущий полет,

Совместный полет.

Радуйся крыльям, за то, что крепки.

Радуйся прутьям, за то, что в груди.

Старуха приходит в начале весны,

Ее веки красны.

Она выпускает из клеток на волю

Вещие сны.

И птица поет пока жив птицелов.

И жив птицелов пока птица поет.

Кто из нас птица, а кто птицелов?

Знающим слово не надобно слов, не надобно слов.

Наутилус Помпилиус. Клетка

Дождь перестал на второй час ее вахты. У Алейны уже давно начали слипаться глаза, но она упорно не желала сдаваться — надо было доехать до какой-нибудь гостиницы, мотеля, пансиона — да хоть до хижины, если там была бы кровать. Две они уже проехали — в одной не было места, а другая показалась ей чересчур роскошной —

там было казино, а на парковке топтались какие-то мужики. Санса по другую сторону зеркала решительно запротестовала и Алейна, неохотно и в сомнениях на тему того, поступает ли правильно, повела Шевви дальше. Сандору лучше не становилось. В какой-то момент она остановила машину на обочине, за аварийной полосой, выключив фонари — делать это на шоссе не полагалось, более того, было опасно и глупо, и вдобавок она нарывались на риск привлечь внимание копов, но ей нужно было проверить, что там с его температурой — сейчас. Поэтому Шевви темным силуэтом замер на краю дороге, пока Алейна трясла Сандора и щупала ему лоб. Просыпаться он не захотел, только забормотал что-то невнятное на тему что еще рано, что до занятий еще добрых два часа, и чтобы «этот сукин сын» дал ему поспать. Алейна с отчаянья бросила эти бесплодные попытки и, отпустив плечо Сандора, коснулась по-прежнему пылающего лба. Он дернулся «…нет, ты не восковая, уйди, живи…» Боги, что это за бред, что это за болезнь, когда температура не спадает? Что делать — искать врача, звонить в скорую помощь — с шоссе, по сотовому? И что она им скажет? Кто они? Кто он ей, кто она ему? Расспросы, выясняловка — все это было совершенно неуместно. Алейна вновь тронула послушную тачку — она уже поднаторела в вождении — понадобится — что угодно сделаешь — а сейчас был этот самый случай. Странным образом, вся эта бредовая ситуация отвлекала Алейну от унылых размышлений о собственной судьбе, после всего того, что натворила глупая Санса Старк. В ушах стояло только шуршание «дворников», равномерный шум дороги за стеклом и неровное дыхание Сандора, на которое ее ухо было настроено, как камертон. Сейчас она имела на это право — сейчас он был ее. Где же ты, треклятая гостиница? Алейна тихо про себя кляла непогоду и заполненность по этому поводу всех этих придорожных дыр — и только в глубине души — там, где еще осталось место для заброшенной Пташки — радовалась их бесконечному пути, надеясь, что он продлится еще дольше. Но вот они доехали до предместий какого-то города, дождь перестал, и на очередном указателе пути мокрым отблеском мелькнула надпись — к мотелю — на следующем выезде. Алейна вела машину по средней полосе — там меньше перестраивались, и было в целом спокойнее — теперь надо было съехать направо, уйти с шоссе в петлю, уводящую прочь, в сторону подступающего города, на окружную — и тащиться потихоньку, ища глазами обещанный мотель. Алейна не без дрожи в руках — руль опять стал липким и влажным, и она периодически вытирала потные ладони о колени — приступила к осуществлению этого маневра. Кое-как перестроилась, резко дергая машину и включая не те поворотники, от чего следующий обогнавший ее покрутил пальцем у виска — сбавила скорость — ноги уже одеревенели и замерзли, а как тут включать подачу обогрева в нижнюю часть салона, Алейна не знала, поэтому оставила ту опцию, что настроил Сандор — не сделать бы хуже. К тому же ей было не до кручения ручек — час назад, когда Алейна пыталась настроить радио, чтобы ее перестало клонить в сон, машина начала вдруг вилять — когда она не смотрела на дорогу, все выходило из-под контроля. Так же, как если она не вслушивалась в дыхание спящего рядом с ней, на минуту уходя в свои невесёлые мысли, тот сразу же начинал метаться и беспокоиться, словно чувствовал, что его оставили наедине с его кошмарами.

Алейна увела машину вправо, сбавила скорость — резко, неумело, отчего самой ей ремень врезался в грудь, а Сандор рядом недовольно заворочался. Еще, еще — петля съезда была крутая — а ещё мокрая дорога — еще не хватало сейчас потерять управление — после двух с половиной часов Алейна чувствовала себя практически профессиональным гонщиком. Она выехала на окружную — сердце все еще колотилось — и вот он, мотель, прямо по правую руку, чуть в глубине: небольшое длинное здание — центральный вход освещен, на вывеске вроде не указано, что мест нет. Придётся идти спрашивать лично. Санса бы, наверное, покрылась пятнами от смущения, а Алейна только глотнула воды для храбрости, бросила взгляд на Сандора — он спал, похоже, видел сны — темные ресницы трепетали — вот еще не хватало, надо его уже уложить — и вышла из машины, решительно направившись к слегка освещенному центральному входу. Тут на нее словно накатило дежа-вю. Стеклянные двери, вазоны у дверей — даже окурки, казалось, перекочевали с южного берега в этот забытый богом уголок. Только цветы были другие — в рыжих горшках пышным цветом желтели недавно высаженные хризантемы. Двери

знакомо чавкнули — Алейна вошла внутрь. Стойка тоже была у левой стены. За ней стоял пожилой мужчина, с интересом на нее взирая — перед ним лежал журнал, а маленький телевизор в глубине стойки демонстрировал какой-то спортивный канал, где шел турнир по теннису.

— Добрый вечер, мисс! Чем могу быть полезным?

— Добрый вечер! У вас есть свободная комната?

— На сколько человек? По совести, есть только одна. Такая непогода. Давно не было такого массового заселения. Никому не хочется колесить в ночи под подобным ливнем…

— На двоих. Мне и моему отцу.

— Хм. В комнате, что у меня осталась, только одна кровать. Могу, впрочем, найти для вас раскладушку. Вы с отцом, сказали?

— Да. Мы ехали домой, на юг, из столицы, но в дороге отец сильно простудился, и мне пришлось садиться за руль.

— Очень мужественно, мисс. Иным представителям молодежи только дай упихаться в родительскую машину — тут же ее и отделают. Как мой отпрыск на прошлой неделе. До сих пор не знаю, во сколько мне встанет его эскапада в город. Но видно, что вы, мисс, из другой породы. Ваш отец, наверное, гордится вами.

— Не знаю. Он себя неважно чувствует, можно мне ключ поскорее?

— Да, конечно. Платить будете наличными или карточкой?

— Наличными и могу даже заплатить вперед.

— Это не обязательно. Ваша фамилия?

— Клиган

— Хм. Ваш отец, случайно, не полицейский? Слышал эту фамилию в новостях намедни. Был репортаж об убийствах на морском курорте… Говорили, что туда вызвали столичного следователя…

— Извините, сэр, отец не велит мне рассказывать о своих делах…

— Да, конечно, секретность, я понимаю. Простите. Я принесу вам в номер раскладушку. И располагайтесь. Вы останетесь до завтра, или как?

— Пока отцу не станет лучше. А где, кстати, здесь самая ближайшая аптека?

— В городе, в двух милях езды. Очень хорошая аптека, мисс, вы там найдете все, что надо. Я сам там закупаюсь. У меня пожилая мать — без комиссий редкий день обходится…

— Спасибо большое. Тогда подождем, пока вы принесете раскладушку, ладно? Я пока вытащу вещи и помогу отцу добраться до номера. И можно попросить, чтобы с утра нас не беспокоили? Мне бы хотелось, чтобы он, по возможности, выспался…

— Конечно, конечно, никаких проблем. Если вы сами захотите, завтрак в столовой вон там, за углом, будет накрыт в девять.

— Обязательно, спасибо.

— Доброй ночи, мисс, вот ваш ключ

Алейна торопливо забрала ключ-карточку и выскользнула в радостно распахнувшуюся дверь. Дождь опять начал накрапывать — стоило поторопиться, вытащить вещи и как-то доволочь «отца» до койки. Видимо, придется его будить — хоть Алейна — и особенно Санса где-то в глубине — совершенно не считала, что это целесообразно. Ну, зато потом в кровать. Гостиница стояла на краю небольшого поля, где была посажена кукуруза, и сейчас ветер зловеще трепал сухие уже стебли, напоминая о бесприютных призраках, бродящих в осенних полях, ждущих случайную жертву. Алейна поморщилась и открыла машину. Так, сумки — сначала. Сандор все еще спал, хотя опять начал беспокойно метаться.

Она вытащила свой и его баулы из-под попоны, где тускло поблёскивал Харлей, оттащила их к двери номера, поднялась по низкой лесенке на общую площадку перед номерами. Где-то еще смотрели телевизор, из одного открытого окна лилась не самая приятная музыка — боги, это же Джофф поет — что за мерзость! В основном же окна были темны — уже шел второй час ночи.

Алейна с третьей попытки, дважды уронив карточку на влажный пол, открыла дверь. У стены уже стояла раскладушка с дополнительным комплектом белья, белой шапкой нахлобученным сверху. Алейна не была уверена, что все это вообще ей понадобится. Спать она не собиралась. Пока Сандор в таком состоянии, ей надо за ним следить, чтобы уж в самом крайнем случае все же вызвать скорую.

Теперь надо было притащить сюда самого Сандора. Алейна открыла окно, отвернула многочисленные покрывала на широкой кровати. Вот так. Еще включить лампу — дальнюю, чтобы ему не бил в лицо свет.

Она вышла в усиливающийся дождь, открыла пассажирскую дверцу, тихонько отстегнула ремень. Сандор все же заметил ее движения, даже в забытьи, накрыл ее ладонь своей. Хотя бы уже не такая холодная.

— Пташка, ты? Где мы?

— Нигде, милый. Просто в гостинице. Сможешь дойти до комнаты?

— Не знаю. Наверное. Что-то голова кружится, я, верно, перебрал… Прости…

— Ты не пил, ты болен. Не помнишь? Ну, пойдем, а то там хозяин в окно выглядывал уже. Ни к чему это.

— Хорошо. Помоги мне отсюда вылезти. Что это за машина?

— Наша.

— А кто был за рулем? Вообще не помню.

— Да не беспокойся, все в порядке. Давай, а то дождь опять припустил, тебе не стоит ещё переохлаждаться… Я и так не смогла сбить жар. Сейчас еще попробую тебя накормить лекарствами…