Это было у моря
Шрифт:
Он доехал до ближайшей зоны отдыха и вышел на рвущий одежду и плоть, обжигающий ветер. Вслепую, прикрывая лицо от бьющих мелкими осколками льда снежинок, добрался до станции. Внутри было светло, чисто и пусто. Возле кофейного автомата сонно переминался с ноги на ногу грузный лысоватый мужик с красным от мороза носом. Он флегматично посмотрел на вошедшего Клигана, слегка проснулся, уронил мохнатую ушанку, и, поднимая ее, отвел глаза. Доброго утра и тебе, дружок!
Сандор потащился в сортир — раз уж он тут, надо воспользоваться удобствами. Отлил, умылся — лицо было как у одержимого — кем он, собственно говоря, и является. Рожа вся заросла — бритва осталась в хижине Баратеона.
Когда он вышел в холл, там уже стояло целое семейство. К сонному папаше присоединилась целая толпа баб: толстая кудрявая румяная жена, держащая на руках девчушку лет трех в белом пальтишке и розовой шапке, довольно жующую несоразмерной длины шоколадку — и куда она у нее влезет? А возле окна, выходящего на парковку, стояли две барышни — по виду чуть помладше Пташки, обе одетые в одинаковые модные пестрые короткие куртки и шапки с меховыми помпонами на макушках. Они синхронно повернулись в его сторону — и Сандор вздрогнул. Они были близняшками, с кудрявыми, как у матери, белокурыми волосами, светло-голубыми глазами и почти белыми бровями, и ресницами. Обликом ничем не напоминали о той, оставленной позади. Но манера смотреть болезненно отозвалась в его голове морем, слащавым запахом кипарисов и забытых уже ощущений. Пташка поначалу тоже смотрела на него именно так — испуганно, но с интересом. Словно изучала какое-то новое для себя явление.
Сандор дернулся — ну его в пень, этот кофе — тут вокруг только призраки. Он вышел в ночь, провожаемый любопытными взглядами двух светлых пар глаз.
Вернувшись в машину, он выкурил еще одну сигарету, которая неожиданно дала в голову, и его начало неумолимо затягивать в сон. Надо было сделать еще кое-что. Позвонить ей. Он обещал. Причем дважды. После ее посадки Сандору пришло на телефон сообщение от неизвестного адресата: «Самолет приземлился. Твоя Пташка уже выбралась наружу. Джон сказал, она похожа на призрак. Ты ее чего, только любовью кормил, Пес? Позвони ей потом, или я клянусь, что найду способ взорвать твою паршивую трубку в тот момент, когда ты меньше всего ожидаешь этого. Не будь говном! Жалея себя, не забудь вспомнить и о ней…»
Это, наверное, была чертова Пташкина сестренка. Он же оставил ей только мейл, но не припоминал, что давал телефонный номер. Экая проныра! Хакерша хренова! Он ответил ей: « Спасибо за информацию. Обещал, значит позвоню. Привет спецу по бомбам замедленного действия! Учись, студент!» На это ответа не последовало. Не было понятно, признак ли это того, что он задел маленькую сучку, или же она просто взяла таймаут. Как бы там ни было, позвонить было надо. Но не сейчас. Сейчас он вздремнет, даром что время еще детское — не было и девяти вечера. Покемарит, а дальше на свежую голову решит, что и как ей говорить… Может, она не будет на него зла и навестит во сне- еще одним призраком? Это все, на что он теперь мог надеяться…
Сон утянул его в тошнотворный омут — и приснилась ему вовсе не Пташка. Он был на какой-то площади. Вокруг топились знакомые и незнакомые ему люди. Джейме и Бриенна нарочито смотрят в другую сторону. Лукавый Мизинец теребит бородку — его силуэт словно рябит — то есть, то нет. Братец застыл на углу — голова свернута на бок, шея переломана — не может же он быть жив! Еще какие-то рожи, но кто — сил разобрать нет. В центре воет Серсея — над трупом сына. Возле нее сидит та давнишняя девочка — горничная Лея, с вырванным клоком волос над бровью — такой он ее видел там, в овраге у моря — и поглаживает бывшую хозяйку по плечу, меняя ей платки и складывая использованные в тазик.
— Ты! Ты же обещал позвонить… Посмотри, что теперь случилось! Это все твоя вина. Твоя! Если бы не ты — все были бы живы… Таким как ты вообще не полагается существовать! Тебе даже умереть права не надо давать! Даже в пекле от тебя будет всем тошно… Что ты теперь тут делаешь — пришел полюбоваться на плоды своих трудов? Смотри же — она перерезала себе вены — а ты где был? Так захлебнулся своей свободой, тварь, что даже не смог набрать ее номер? Иди, пей ее вместо вина. Лакай ее вместо причастия! Кровь все равно с себя смыть не сможешь уже никогда…
Он не хотел смотреть, кто там на самом деле лежит. Нет, не будет он смотреть. Это же сон — развернуться и уйти. Ему в спину летят смешки. Последним штрихом — девочки близняшки со станции — с любопытством смотрят на него. У одной волосы рыжие — у другой — черные… Бледные губы что-то шепчут: «Свет, сэр. Вы забыли о свете…»
— Сэр! У вас фары включены! Аккумулятор сядет!
Боги, где он? В окно кто-то долбит. Сандор разлепил словно склеившиеся веки, вытер ладонью холодный пот со лба. Отдохнул, седьмое пекло… Глянул за стекло — кто-то незнакомый… Дрожащей рукой открыл окно. В вихре снежинок стояла какая-то тетка. Нет, не тетка — женщина. Молодая, симпатичная, темноволосая. Вид у нее был озадаченно-озабоченный.
— У вас фары включены, а машина вроде не трогается с места. Я уж испугалась, не случилось ли чего. Тут и обратиться не к кому…
Он глянул на панель управления. И вправду, треклятые подфарники он выключить забыл. В машине было дико холодно. Сандор попытался завести двигатель — фу, работает. Только еще не хватало тут завязнуть…
— Спасибо, что предупредили. Я тут малость задремал…
— Я рада, что разбудила вас. Тут гадко встать вот посреди такой погоды.
— Да уж.
— Я-то знаю, о чем речь. У меня машина на нуле. Бензин кончился. Может, у вас случайно есть канистра? Я заплачу. У меня ребенок в машине, а до заправки еще пятнадцать миль. Боюсь встать где-нибудь…
— Бензин? Да, есть. Сейчас.
Он заглушил двигатель, выключил идиотские подфарники, кое-как вылез из машины — ноги слушаться отказывались, но выбора, в сущности, им не предоставлялось. За байком, под попоной стояла пятигаллонная канистра, что он купил на заправке перед путешествием. Он отдал ее барышне. Та, просияв, поспешила к своей жёлтой малолитражке, стоящей на другой стороне, возле входа на станцию.
— Сами-то справитесь?
— Да, я уже это делала, спасибо огромное! Вы меня буквально спасли!
— Взаимно. Не за что.
Сандор закрыл машину и потащился обратно на станцию. Теперь он уж точно напьется кофе. Пока ничего другого нет. И спать больше не будет. Хватит с него приятных грез.
Входя в здание, он с опаской огляделся. Ему почти померещились два силуэта, стоящие возле окна. Тьфу на этих близняшек! Они по сути спугнули его. С другой стороны — не засни он в машине — не смог бы выручить эту горе-мамашу. Ну не он, так кто-нибудь еще бы ей помог. Окучить симпатичную женщину всегда охотники найдутся. Вот если бы он ходил по машинам и клянчил бензин — едва ли кто-то бы пришел в восторг…