Это было у моря
Шрифт:
Что на небе такого, что стоит того,
Чтобы рухнуть на камни
Тебе или мне?
Одинокая птица, ты летаешь высоко,
И лишь безумец был способен так влюбиться:
За тобою вслед подняться
За тобою вслед подняться
Чтобы вместе с
тобой
Разбиться с тобою вместе,
С тобою вместе,
С тобою вместе,
С тобою вместе…
Nautilus Pompilius — Одинокая птица
Санса IV
1.
Санса сидела на неудобном стуле в ожидании прихода ее нового директора. Директора женского пола. В старой
Лианна украдкой пожала ей под столом руку. Рейегар безучастно смотрел в окно. Видно было, что школы вообще наводят на него тоску. Даром что он сам преподавал в консерватории, в местном музыкальном училище и еще давал избранным частные уроки. Санса оправила на себе новую одежду — светло-коричневый пиджак вроде как сидел хорошо, но юбка ей катастрофически не нравилась. Беда в том, что в этой школе, похоже, требовали ношения школьной формы — и для девочек предполагалась юбка, наряду с брюками для холодной погоды. Ну и ладно, будет ходить в штанах — тем более сейчас уже зима.
На юбке настояла Лианна. Как и на смене цвета. Санса опять набрала себе черных джинсов и околочерных — от темно серого до темно-синего — свитеров. Тетя решительно все это отвергла.
— Почему только черное? Детка, я понимаю, что ты в трауре, но тебе все же шестнадцать. Не будем такими формалистами….
— Это не из-за траура. То есть не только. Я так себя чувствую. В черном мне комфортно — и нет разлада с собой.
— А ты уверена, что этим выбором не нагнетаешь сама на себя дополнительную тоску? То есть я хочу сказать: непонятно — где первопричина, а где следствие. Давай разбавим это воронье снаряжение. Вдруг ты все же почувствуешь себя в силах носить хотя бы иногда что-то менее мрачное? Ну я не говорю — ярко-розовое или кислотно-жёлтое — но хотя бы что-то бежевое или зеленое. Или там голубое?
Санса нехотя кивнула — учитывая, что за ее одежду платит тетя, стоило вести себя вежливо. Да и она, возможно, в чем-то права. Она сменила половину черных тряпок на менее траурные — белые, зеленые, взяла даже один бледно салатовый свитер и розовые джинсы. Тетка меж тем принесла ей пару наборов веселенького цвета маечек и еще две юбки и платье. Санса чуть не застонала. Опять платье? Это, впрочем, было вполне в тему: черное, бархатное, сильно зауженное — строгое и элегантное.
— Прости за платье, дорогая. Оно реально нужно. Я сама терпеть не могу все эти хламиды-туфли — век бы из джинсов не вылезала. Но у Рейегара все время какие-то концерты. Приходится соответствовать. На вечер классической музыки не пойдешь в дениме — особенно если ты жена солиста. А ты, надеюсь, будешь хотя бы иногда меня сопровождать. Мы даже на Рикона смогли напялить костюм и бабочку. Не спрашивай, что сказала Арья — это так непристойно, что я боюсь, что нас отсюда просто вышибут.
— А в чем ходит сама Арья?
—
Потом они затоварились обувью и всякими там принадлежностями-аксессуарами, вроде новых сумок и шапок. Санса была на последнем издыхании, когда они, наконец, сели в машину, упихав в багажник все мешки. Откуда у тети берется столько энергии — и это в ее-то положении? Она с тревогой покосилась на Лианну — та стала еще бледнее, но, казалось, была в отличном состоянии и настроении. «Как бы ей не влетело от дяди — и мне тоже». — подумала Санса. Врачи говорят лежать — а она три часа носилась по магазину — племянница за ней еле успевала. Надо будет ее как-то заставить отдохнуть.
Но этим планам не суждено было сбыться — дома уже были младшие дети, засыпая мать и новую родственницу кучей сбивчивой информации по поводу того, что происходило сегодня в саду. Все рассказывалось в мельчайших подробностях и в тройном варианте. Рикон с гордостью показал ссадину на губе.
— Что это еще такое? Ты опять подрался? — с напускной суровостью спросила Лианна, шаря в ящике в поисках мази. — Опять меня будут вызывать к воспитательнице?
— Мам, ты что! Ну не мог же я просто стоять и смотреть. Этан обозвал Эйка девчонкой. И дразнил за длинные волосы.
Сам Эйк угрюмо таращился в угол.
— А сам ты за себя постоять не можешь? Эйегон Таргариен, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, пожалуйста!
— Но я не хочу об этом говорить. Мам, ты же знаешь, я терпеть не могу драться. Этот так противно — бить кого-то. Особенно по лицу. Там все такое теплое… Бррр. Еще кровь пойдет…
Лианна даже руками всплеснула. Санса с трудом удержалась от смеха, глядя на набыченно-скорбное выражение лица кузена.
— А я тебе не говорю про драки, между прочим. Твой отец отлично умеет обходиться без драк. Надо уметь договариваться. Или ставить человека на место без рукоприкладства…
— Папа тоже странный. И мне не нравится эти мои длинные космы. Я хочу стричься коротко — как все.
— Об этом тебе придется поговорить с отцом. Ты знаешь его позицию про подражание другим. И про то, что надо быть всегда самим собой.
— Вот-вот. Самим собой. А вы меня стрижёте как его. Вернее, не стрижете. У Рейеллы и то волосы короче. А посмотри на Сансу и на Арью! Я хочу быть сам собой с короткими волосами. Ну маам! Если ты скажешь папе — он согласится…