Это было в Калаче
Шрифт:
Один ремесленник пощекотал Петькин нос соломинкой. Петька потер нос кулаком, но не проснулся, только повернулся со спины на бок. Тогда ребята, тихонько перешептываясь и посмеиваясь, приступили к очередной затее…
Перерыв кончался, когда Иван увидел своих товарищей. Впереди шел Петька, за ним — подозрительно веселые ребята. Рабочие оглядывались на Петьку и тоже улыбались. Но Петька этого не замечал. Он подошел поближе, и тогда Цыганков увидел на его лбу надпись сажей: «Але-оп!»
Цыганков и еле сдерживавшиеся до этого ребята дружно захохотали. Синицын недоуменно уставился па них и пробормотал:
— Ну и вздремнул чуточку!.. Ну и подумаешь!..
Это только усилило смех.
— Это что еще за карнавал на производстве? — послышался голос мастера. — Перерыв кончился, приступайте к работе.
КУЗЬМА ПЕТРОВИЧ И ПАВЕЛ КОШЕЛЕВ
Утром, когда Цыганков еще спал, в общежитие ремесленников вошел невысокий паренек. Он спокойно, словно уже бывал здесь, оглядел ряды коек и спросил у проснувшихся ребят:
— А где тут Иван Цыганков, калачевский?
Незнакомых всегда встречали настороженно, даже чуть враждебно. А тут еще независимый том…
— А ты кто такой? — ответил вопросом на вопрос Петька Синицын.
Незнакомец, не смущаясь, спокойно оглядел щуплую Петькину фигуру в синей майке-безрукавке, тощие голые ноги, свесившиеся с кровати, и, мысленно решив, что если ремесленник задерется, то ему несдобровать, фыркнул:
— Тоже мне, допросчик нашелся!..
— Пашка!
Одеяло над цыганковской постелью взлетело чуть ли не к потолку. Иван, сквозь сон услышавший голос друга, подскочил к нему, хотел обнять, но оглянулся на товарищей, потоптался и протянул руку.
Павел Кошелев тоже стиснул бы дружка в объятиях, но негоже мужчине распускаться. Тем более вокруг столько любопытных.
— Привет, — сдержанно проговорил Кошелев, крепко пожимая протянутую руку.
— Из Калача? Как там дома? — тормошил друга Иван.
Павел покосился на ребят, неопределенно пожал плечами и немногословно произнес:
— Живут… Мать твоя здорова…
— А ребята? Небось воюют. Немцы далеко?..
— Ну, это разговор особый, — солидно произнес Кошелев. — Не для посторонних, — добавил он, многозначительно посмотрев на Петьку Синицына.
— Это кто же посторонний? — обиделся Синицын. — Сам заявился к нам, а теперь мы же посторонние? Да я тебя сейчас…
— А ну стукни, — повернулся к нему Кошелев.
— И стукну, — придвинулся Синицын.
— А ну попробуй, — продолжал Кошелев.
— И попробую!
Ремесленники, потерявшие было интерес к Кошелеву, немедленно окружили противников. Судя по началу, драка обещала быть серьезной, а в таких случаях мальчишки не могли остаться в стороне. Добровольные судьи уже приступили к выработке условий поединка:
— Ниже живота не бить.
— Лежачего не трогать.
Но тут вмешался Цыганков:
— Взбесились вы, что ли! — набросился он на ребят. — Уйди, Петька, а то получишь от меня. А ты, Павел, в гости? Так не задирайся. Пойдем в мой угол.
Он потащил Кошелева к своей кровати. Павел шел нехотя, поминутно оглядываясь и бросая на Синицына вызывающие взгляды.
— Зря ты, — недовольно проговорил Павел. — Вложил бы я ему сейчас.
— Ладно, ладно. Он ведь слабее тебя.
— Пусть не лезет.
— Да хороший он парень, чего ты к нему привязался?
— Дружок твой? — ревниво спросил Кошелев.
— В том-то и дело, — подтвердил Цыганков.
— Ну и катись к нему, — остановился Павел. — Поеду домой.
— Подожди, — ухватил его за руку Иван. — Какой ты злой стал.
— Какой есть.
— Посиди, остынь. А потом поговорим.
Цыганков с тревогой смотрел на друга: как он, отошел или нет? А то вдруг повернется и уйдет. Уж очень обидчивый, хотя вообще-то мягкий парень, только напускает на себя злость. Может, потому, что вырос без отца и матери, беспризорничал, много видел обид. Но Иван-то хорошо знает своего дружка. Сколько уж лет прошло, как впервые встретились они в Калаче и подрались? Года три-четыре, а то и больше.
…В тот летний день Ванюшка, как обычно, вертелся на базарной площади: ждал ребят, чтобы идти на Дон. Вдруг откуда-то появился мальчонка в дырявых трусиках. Он шел вдоль рядов, жадно вдыхая вкусные запахи. Ноздри раздувались, глаза быстро бегали по рядам. Завидев его, бабы подняли шум:
— Опять появился, змееныш!
— Гони его, бабы!
— Мильцонера, мильцонера сюды!
Мальчишка не обращал никакого внимания на эти крики. Он спокойно остановился возле банок с каймаком. Толстая тетка взвизгнула и, растопырив руки, навалилась на банки.
— Уйди! Не дам! Уйди!
Мальчишка усмехнулся, подошел ближе и протянул руку к стакану. Но вдруг он заметил сбоку подходившего милиционера, и сразу паренька словно ветром сдуло. Голое, худое тельце мелькнуло в соседнем переулке.
Забыв про ребят, Иван кинулся за ним. Нашел его возле Дона. Мальчишка лежал на песке. Увидев Ивана, он вскочил и сжал кулаки.
Тут только вспомнил Иван про кусок пирога с картошкой, который взял из дома. Мальчишка тоже смотрел на этот пирог.