Это моя школа [издание 1955 года]
Шрифт:
— Здравствуй, Леночка! — ответила Стеллина мама. — Ты тоже едешь? Не боишься мороза?
— Нет, — сказала Лена. — Мама меня так закутала!..
Девочки между тем окружили Анну Сергеевну.
— С Новым годом, Анна Сергеевна! А мы на поезд не опоздаем?
— С Новым годом, с Новым годом! Не опоздаем, — ответила Анна Сергеевна, снимая очки и протирая их платочком. — Ну, сколько же вас собралось?
— Всего семь, — ответила Оля и поправилась: — Со Стеллой уже восемь… И я — девятая. А как же быть с остальными?
— Ну что ж, — сказала
— Вот видишь, Стелла, — с укором проговорила ее мама. — Не пустили! А ты меня уверяла, что едут все. Идем-ка лучше домой!
— Ой, что ты, мамочка! Честное слово, со мной ничего не случится.
— Но ведь семнадцать градусов! — сказала Антонина Степановна. — А к вечеру будут все двадцать пять.
— В вагоне прекрасно топят, — успокоительно сказала Анна Сергеевна.
Стеллина мама с сомнением покачала головой:
— Не знаю, не знаю… По-моему, разумнее было бы вернуться. Ну да если тебе так уж хочется, Стелла, поедем, пожалуй.
Стелла испуганно посмотрела на мать.
— «Поедем», мамочка? — переспросила она негромко. — Разве ты тоже?..
— А что же делать? Не могу же я пустить тебя одну в такой мороз!
— Да ведь не одна же я поеду! — сердито и жалобно проговорила Стелла. — Ты посмотри, сколько нас! И Анна Сергеевна с нами, и Оля!..
— У Анны Сергеевны не двадцать пар глаз, а только одна. А Оля такая же девочка, как ты. За ней самой смотреть надо.
Стелла быстро обернулась и через плечо поглядела на Олю. Та отвела глаза и слегка покраснела.
— Что ты, мама! — Голос у Стеллы дрогнул, и на глазах показались слезы. — Ну как ты можешь так говорить! Оля — большая, она уже в восьмом классе! И потом, ведь ни одна мама, кроме тебя, не едет! Ну чего ты боишься?
— Хорошо, хорошо, погоди, — резко остановила ее Антонина Степановна. — Подумаешь, какое несчастье — мать хотела поехать с ней на елку!
Она отстранила Стеллу рукой и крупными шагами подошла к Анне Сергеевне.
— Вы меня простите, но у меня к вам большая просьба — последить за моей девочкой особенно внимательно.
Анна Сергеевна слегка нахмурилась:
— Хорошо, не тревожьтесь, я послежу. В дороге за каждой из них приходится смотреть особенно внимательно.
Стеллина мама немного смутилась:
— Да-да, я понимаю, конечно. Но дело в том, что Стелла подвержена ангинам…
— Хорошо, — коротко и сухо сказала Анна Сергеевна. — Будьте спокойны.
И, подозвав Олю, взяла у нее книжечку и принялась сама проверять, кто едет.
Катя почувствовала, что Анне Сергеевне почему-то не совсем приятен этот разговор, да и Оле как будто неловко. А уж девочки — так те просто боятся, как бы сердитая Стеллина мама и в самом деле не вздумала поехать с ними в детский дом.
«Ну а что было бы, если б это была не Стеллина, а моя мама?» — неожиданно мелькнуло у Кати в голове. И ей сразу представилось, как они с мамой вместе неторопливо идут по утреннему морозно поскрипывающему снегу (не
Да, конечно, если бы на месте Стеллиной была бы ее, Катина, мама, все пошло бы совсем по-другому. И девочки были бы рады и Анна Сергеевна. А уж сама Катя была бы просто счастлива. Только мама ни за что не поехала бы, если другие матери не едут. Разве что в родительском комитете ей бы поручили или Анна Сергеевна очень попросила. А так, только чтобы проводить Катю, ни за что! Ой, что будет, если эта Антонина Степановна и взаправду поедет с ними? Ведь и сейчас уже она не отходит от своей Стеллочки ни на шаг. Бедная Стелла! Лена Ипполитова говорит правду: трудно ей, бедняжке, живется!..
Думая обо всем этом, Катя невольно повернулась и стала по очереди поглядывать то на Стеллу, то на ее суровую и чересчур заботливую маму.
«Ой, что это я? — спохватилась Катя. — Уставилась на них, как на диковинных зверей в зоопарке. Даже невежливо».
И, притворившись, что смотрит вовсе не на Стеллу с мамой, а на входную дверь, громко заговорила:
— Девочки, а где же Наташа? Неужели опоздает, и мы так и уедем без нее?
— Наташа с нами не поедет, — сказала Аня. — Она кашляет, и температура у нее тридцать семь и одна.
— Вот глупо! — сказала Ира Ладыгина. — Уж лучше было бы тридцать восемь и одна.
— Что это ты говоришь? — спросила Катя. — Почему тридцать восемь и одна лучше?
— Ну как ты не понимаешь? Не так было бы обидно. А то что же это за температура — тридцать семь и одна? Вовсе даже и не жар, а ты все-таки сиди дома.
— Да, правда, ужасно досадно, — сказала Катя. — Ну, мы вернемся и все ей расскажем.
Все вышли на улицу, и девочки построились парами. Аня, конечно, сразу же оказалась возле Кати, Настя пошла рядом с Леной Ипполитовой, Стелла — с Ниной Зеленовой, а Валя Ёлкина — с Ирой Ладыгиной. Несколько поодаль, оглядывая всю шеренгу, пошли Анна Сергеевна и Оля. Антонина Степановна шагала рядом с дочкой, но у входа в метро Стелла сказала:
— Мамочка, ну иди же, иди домой!
Голос у нее был робким и просительным. И Антонина Степановна, чуть поколебавшись, помахала всем рукой и отстала.
После ее ухода девочкам сразу стало как-то легче и свободнее. Все заговорили громче. Ира Ладыгина и Валя Ёлкина, схватившись за руки, обогнали Стеллу с Ниной и зашагали во второй паре вслед за Катей и Аней. Когда же раздвижная дверь вагона метро с мягким шумом закрылась за ними, они уселись все в ряд на кожаное сиденье, и у них началась такая веселая болтовня по всякому поводу и даже без повода, что вся компания чуть не проехала станцию «Курская».