Это! Моя! Земля!
Шрифт:
— Нормалек, — тихо выдохнул второй сержант. — Держит, похоже.
И верно, на совесть забитый под дверь деревянный клин надежно ее заблокировал.
— Круто! — восхищенно выдохнул Юра.
— Да брось ты, — сморщился Чугаев. — «Круто» — это механические дверные блокираторы, что я в прошлом году на ВДНХ на «Интерполитехе» видел. Со школьный пенал размером фиговина, под дверь сунул, на кнопку нажал, там пружина высвободилась… И все, дверь если только бульдозером выкорчевывать, вместе с косяком. А эти деревяшки — так, от нищеты нашей. Та самая голь, которая на выдумки хитра. Но — работает, этого не отнимешь. А вообще — ты, Юра, молодчага!
Пак, ожидавший за проявленную ненужную инициативу нехилой взбучки, аж оторопел в недоумении.
— Если б ты сюда не влез, — пояснил свою мысль Чугаев, — то, скорее всего, никто из нас не влез бы. И вся эта теплая компания запросто могла
Кореец отрицательно замотал головой. С фантазией у него проблем не было, и он вполне явственно представил себе картину: десяток уже очухавшихся зомби вваливаются в торговый зал, а там — кто стопки коробок с консервами тащит, кто целлофановые упаковки макарон или круп… И руки почти у всех заняты. А вместо нормальной группы прикрытия — не больше пары человек. Народу и так мало, а грузить нужно ой как много. Да уж, не весело могло бы получиться. Прав старший прапорщик — удачно он зашел. Но главная его удача в том, что еще и выйти смог. Нет, ему помирать никак нельзя, его в центре спасения, что в Учебном центре ГИБДД возле Ивантеевки разместился, Света ждет. Он за нее в ответе, и не только потому, что Ревазу, ныне покойному (хотя, какое там, скорее уж — беспокойному и неупокоенному), за ней приглядеть обещал.
Старший прапорщик Володя их тогда в «Полянке» не обманул. И предложение сделал, по наступившим временам, более чем заманчивое. Укрепленная территория за высоким забором и вне города, вооруженные люди в охране… Да, с размещением — не очень. Все-таки Учебный центр МВД, а не пятизвездочный отель по системе «олл инклюзив». Зато оружие не отобрали, а, наоборот, патронов для «укорота» подкинули. Но тут уж Юра сам не сплоховал. Еще по дороге в гаишную «учебку», уговорив Чугаева ехать в его «буханке» он всю дорогу расспрашивал милиционера о том, как там, в этом центре, жизнь обустраивается. На вопрос, откуда собираются брать продовольствие, Чугаев ненадолго задумался и, почесав бритый затылок, ответил, что пока сидят на запасах «учебки», но планируют в ближайшее время начать вывозить наиболее удачно расположенные супермаркеты. В ответ Пак только презрительно фыркнул, заявив, что в супермаркете продуктов почти никогда нет, только то, что на полках стоит. Товар туда завозят ежедневно. И если что и нужно «обносить», то это разные оптовые продовольственные базы. Володя, подумав пару мгновений, согласился, но посетовал на то, что сейчас не середина девяностых и мелкооптовые продовольственные ярмарки на каждом углу не стоят. Нет, были у них в Управлении офицеры ОБЭП, которые про такие склады, наверняка знали. Да только где они сейчас и живы ли вообще? И тогда Юра понял, что, похоже, ухватил-таки удачу за хвост. Не зря же он у Жмыхова за целой кучей мелких торговых точек приглядывал. Уж что-что, а где для них товар брать, он знал отлично. О чем и сказал Володе.
Несмотря на известные Юре координаты нескольких продовольственных складов, начать все же решили с супермаркетов. Грех бросать лежащую неподалеку относительно легкую добычу. Почему легкую? Ну, как сказать… Все же, большая часть магазинов, когда все только начиналось, успели закрыться. А вот утром открывать их было уже или некому, или незачем, а то и оба пункта совмещались. И лежит за их темными витринами еда, которая очень даже не лишней будет для людей, что в центре спасения обосновались. Да и поучиться новому для всех «ремеслу» их начинающей мародерской бригаде тоже нужно, как Чугаев сказал: «Боевое слаживание провести». Вот они и слаживаются, «тренируются на кошках».
Словом, почти мгновенно, благодарявсего паре вовремя сказанных фраз, Пак превратился из подобранного из милости «беженца» в нужного человека, обладающего ценной информацией. Со всеми вытекающими «бонусами» и повышением в статусе. И все бы ничего, но было одно существенное «но»: корейцу категорически не нравились люди, что взяли в центре спасения власть. Неприятные это были люди, хоть знакомые Паку еще по прошлой жизни. Именно к ним, сидящим в разных кабинетах городской администрации и УВД, он не так давно ходил «решать вопросы». Именно им передавал за разные услуги пухлые конверты. Да, такие вот гнилые продажные людишки — очень нужны и чрезвычайно полезны при спокойной жизни. За энную сумму в вечнозеленой американской валюте они готовы были помочь почти в любом вопросе. Говнюки, понятное дело, но говнюки нужные, при условии, что это ты им платишь, а они на тебя за это «мечутся». А вот быть под началом у таких людей, когда вокруг полная и беспросветная задница… В общем — чревато оно может быть, очень чревато.
В «учебке» — какие-то непонятки. Света, вроде более-менее успокоившаяся за последние пару-тройку
— Все в порядке!
Ууу, нет, девочка, так дело не пойдет. То, что Пак в свои неполные сорок еще не женат — вовсе не означает, что он ничего не понимает в общении с женщинами. Это ты своим ровесникам могла таким макаром «баки забивать», а вот Юре — не стоит. Он уже старый и, если и не мудрый, то уж точно опытный и циничный. «С волками жить — по волчьи выть» — права народная поговорка. А Пак в «лихие девяностые» не просто уживался, а «терки тер, базары базарил и прочие рамсы разводил» с такими волчарами… В общем, Светик, лучше тебе даже и не знать, что такие упыри вообще на свете живут! Так что, пытаться наколоть прожженного корейца — дело изначально безнадежное.
Слово за слово, и вот уже через пару минут примерная, самая общая канва событий Паку ясна и понятна: пришел, сделал весьма нескромное и откровенно оскорбительное предложение, после отказа попытался распустить руки, немного позанимался «созерцанием» дульного отверстия направленного точно в лоб ТТ, обматерил и, пообещав многочисленные проблемы, удалился. Осталось выяснить одну единственную, но, при этом, чрезвычайно важную мелочь…
— Кто?
Света, немного помявшись, называет имя и фамилию. О, как! Ну, надо же, какая честь нам оказана! Любимый сыночка, получается, так сказать — отпрыск и наследник…
М-да… и ведь не сказать, что для Пака произошедшее — большой сюрприз. Узнав, кто в «учебке» всем заправляет, Юра, как чувствовал, что чем-то подобным все рано или поздно может закончиться. Если людишки прогнившие, то они свое нутро вонючее в экстремальной обстановке очень быстро покажут. Об этом ему еще много лет назад рассказывал бывший десантник Лёха Лохматый, пытавшийся тогда наладить в «бригаде» Жмыха хоть какое-то подобие боевой подготовки. Не срослось — остальные «быки» были категорически против «муштры». Тогда Лохматый некоторое время тренировал только тех, кто подобно Паку, сам захотел чему-то научиться, а чуть позже махнул на все рукой и вовсе из «бригады» ушел. Но именно он и поделился во время тренировок с Паком этой нехитрой, в сущности, солдатской мудростью: на гражданке гнилой человек может годами свою «сучность» скрывать и изображать офигительного парня, но вот на войне, стоит только жизни такого чуть-чуть прижать, все дерьмо из него наружу так и полезет. Пак не был на войне, да и в армии не служил, но видеть самых разных людей в сложных жизненных обстоятельствах ему тоже доводилось. И с бывшим сержантом ДШБ он был полностью согласен. А тут, в гаишной «учебке» прогнившие еще и при власти оказались. Не могло тут как-то иначе закончиться. Вопрос был только во времени. Правда, Пак предполагал, что возрождение феодализма в худших его проявлениях, вроде «права первой ночи» для новоявленных «сеньоров» по отношению к привлекательным «пейзанкам», займет несколько больше времени и рассчитывал к тому времени приподняться достаточно, чтобы его и Свету все эти блудняки не касались. Похоже — не успел. Хотя, возможно, это просто у одного отдельно взятого придурка в мозгах короткое замыкание приключилось и, как говорится: «Мнение редакции может не совпадать с мнением автора», в смысле, все произошедшее — личная инициатива сыночки… Вот, пожалуй, и проверим…
В кабинет, раньше принадлежавший начальнику Учебного центра, а сейчас ставший своего рода штабом прибравших к рукам власть в лагере спасения «шишек» из ивантеевского УВД и городской администрации, Юра вломился, словно маленький, но очень злой бульдозер. Попытавшегося было встать на его пути секретаря (а может, учитывая обстоятельства, ординарца), он срубил хорошо поставленным еще в юности хуком, да и дверь распахнул едва ли не ногой.
— Ну, и какого рожна этот урод себе позволяет, я не понял? — с порога рявкнул он, поправляя висящий на плече «укорот». — Я спрашиваю, у него что, как у того кота, девять жизней в запасе? Может, еще и проверить хочет?
Судя по выражениям лиц четырех сидящих за столом мужчин, они уже в курсе произошедшего. Еще бы, вон, в углу кабинета, на небольшом кожаном диванчике, больше накресло-переросток похожем, как раз сам «сыночка» и устроился. Сидит, сука, ручки на коленочках сложил. Пай-мальчик, мать его! Только рожа уж больно бледная, да глазки бегают, словно у пойманного за руку базарного карманника. Чует кошка, чье мясо съела.
— Спокойно, Юрий, не стоит делать необдуманных поступков и говорить опрометчивых слов, — неторопливо и веско бросает один из сидящих за столом. Бывший зам ивантеевского мэра, папа провинившегося. — Думаю, никто не хочет, чтобы сейчас произошло что-то, о чем мы все потом будем жалеть. Ведь так?