Это несерьёзно
Шрифт:
Демьян продолжает:
— Ищу что-то новое. Острое.
— На нас все смотрели. Это было… странно.
— Да.
Он шумно втягивает воздух, и я в ответ опять дрожу, потому что прекрасно сама чувствую, что именно он втягивает. Нас. Запахи смешались, мы стали чем-то новым.
— Я не знаю, смогла бы вот так жить или нет. Как ты. Раньше бы точно сказала, что нет. Но сейчас… я правда не знаю. Ощущения — невероятные. Никогда в жизни с мужем не испытывала ничего подобного.
Демьян целует мой лоб.
— Пару недель назад я переспала с парнем.
Он сглатывает и сжимает меня крепче.
— Не обидел тебя?
— Нет. Но… я постоянно думала о тебе, ругала себя за это, потом снова думала. И вышла какая-то ерунда. Теперь, после этой ночи, я наконец поняла, как это — хотеть мужчину. Теперь я знаю, что мне нужно. С подружками до криков спорила, что мы с тобой просто друзья и что никогда не предадим нашу дружбу из-за сиюминутного удовольствия.
Гладим друг друга не переставая. У Демьяна пах каменный, он крепко прижат к моему животу. Я ощущаю длину и толщину ствола, рельеф головки. Волоски дыбом, и холодок по коже проносится. Я… чувствую, как член дергается, когда Демьян вздыхает. Так чутко реагирует на каждую его эмоцию, и я тоже реагирую. Мне очень нравится ощущать его каменный член.
— Когда я в последний раз сильно любил, она умерла. Возможно, из-за меня.
Закрываю глаза, усваивая услышанное. Сейчас, когда мы так открыты друг другу, эта информация не звучит жутко. Может, дело в том, каким тоном он произносит слова — без грамма пафоса. Всего лишь делится тем, что с ним случилось.
— Это не доказано.
— Как и обратное. Мне комфортнее жить так, как я живу. В отношениях на троих, без ожиданий и планов на семью.
— Так вот что с тобой не так.
— Я живу так очень долго, уже и не помню, как это делать иначе. Я тебя люблю, но боюсь причинить тебе боль. Если мы попробуем, это неизбежно.
— А я боюсь причинить боль тебе, — парирую искренне.
— Мне, блядь, было херово, когда ты ушла и не писала месяц. Если бы я не приехал, ты бы и не написала. Вычеркнула меня из жизни за косяк.
Это тоже надо осмыслить и принять.
— Ни хрена себе косяк.
— Я в тебя втрескиваюсь.
— Мне тоже было очень фигово.
— О чем и речь.
Мы оба сглатываем скопившуюся слюну, которую гонят наши организмы для поцелуев. Я поднимаю мизинец, Демьян цепляется за него своим.
— Друзья навеки? — шепчу.
— Друзья.
— Все равно побудь со мной сегодня. Я слишком взвинчена, чтобы остаться одной.
— Конечно.
Он замолкает, и я тоже.
Мы зашли слишком далеко, чтобы дать друг другу разрядку и вести себя как ни в чем не бывало. Обнимаю его, дышу им и думаю. Рискнула бы я действительно стать девушкой Баженова? Попробовать свободные отношения, попробовать быть с ним. Стать одной из его подруг, прикоснуться к его миру. Стать еще ближе.
Я никогда не размышляла всерьез на эту тему, и сейчас, когда его стояк прижат ко мне, когда Дёма вспотел и обнимает, когда я заворачиваю нас обоих в одеяло своей безграничной любви к нему, внутри смятение. Скорее всего, ничего не получится и будет боль. Боль, которую невозможно вынести, потому что уровень нашей близости и правда зашкаливающий. Небезопасно так открываться человеку, так поступать с собой. Развод с Марком меня чуть было не размазал, а что будет, если не выйдет с Демьяном?
Сейчас, пока между нами есть недосказанность, пока я недоступна ему, я будто защищена от своего рыцаря им же самим.
Через некоторое время мы начинаем дремать. Я часто просыпаюсь, чтобы убедиться, что Демьян по-прежнему рядом, и обнять покрепче или погладить. Ощущаю, как ни странно, счастье. Наверное, какое-то извращенное. Счастье любить недосягаемого мужчину и быть с ним хотя бы таким образом.
Утром он просыпается раньше. Слышу, как собирается, ходит, и делаю вид, что сплю. Я прекрасно понимаю, что мы справились, не поддались искушению. Наваждение кинк-вечеринки спало, мы сможем обсуждать эту ночь в дальнейшем, смеяться над ней. Как обоих плющило, как страдали по телам друг друга. Вот умора!
Через час отрываюсь от подушки и плетусь в душ. Тщательно отмываюсь от Баженова. Магия закончилась, начались трудовые будни. Я вновь разведенная художница, он — закрытый мрачный айтишник. И мы по-прежнему друзья. Самые близкие, у которых нет секретов друг от друга.
Снимаю постельное белье и кидаю в стирку. Застилаю новое, тщательно проветриваю комнату, избавляясь от следов смятения и жажды. Варю кофе.
Пора заглянуть в почтовый ящик и заняться делами. Возможно, завтра я напишу Демьяну, спрошу, как у него дела. Сегодня еще нет, еще слишком нервничаю. Я… уязвима, а чтобы продолжать дружить с ним, нужно быть смелой. Очень смелой и сильной.
Настолько погружаюсь в свои мысли, что, когда звонят в домофон, вздрагиваю. Кто это может быть в субботу в такую рань?
На лестничной площадке… Баженов. Смотрит прямо в камеру. Как по команде бросает в пот, и вся выдержка рвется незримой паутиной. Я смотрю на его губы, на подбородок, на родинку на щеке и дрожу.
Любовь бывает невыносима в своей алчности. Вмиг ощущаю запахи, тепло его тела, вибрацию голоса. И свою тоску по нестерпимо желанному, прижатому к моему животу стояку. Все это — разом.
Начинаю метаться.
Демьян, наверное, забыл что-то. А я настолько не готова его увидеть, что вдребезги разбиваюсь о воспоминания.
Пока едет лифт, руки заламываю. Вдох-выдох. Молюсь всем богам, призываю дать мне выдержки. Не быть перед Демьяном жалкой. Не таскаться за ним. Не ныть. Ни в коем случае!
Дверь открывается, я выпрямляю спину, расправляю плечи и выдаю с улыбкой:
— Забыл что-то?
Он подходит сразу же. Обнимает и рывком прижимает к себе. Ахаю. Его губы прижимаются к моим. На следующем вдохе его язык увлажняет наш поцелуй. Мир покачивается. Схватилось бы за что-нибудь… комод, стенку, но рядом только Демьян, и я вцепляюсь в него.