Это несерьёзно
Шрифт:
— Кристина, не лезь, девочка, — перебивает Баженов-старший.
— Сейчас вернусь, — произносит Демьян. — Возьми выпить.
Марк, усмехнувшись, разворачивается и победителем идет к выходу. Демьян меня отстраняет и следует за ним. Едва я собираюсь его догнать и закончить цирк, как меня перехватывает Баженов-старший.
— Пусть поговорят наедине. Им есть что обсудить, этот конфликт давно тянется.
— Он айтишник, а не боксер, тогда как Марк всю молодость колотил грушу. Один из приемов он не так давно опробовал на мне, порвав мои барабанные
— Прямо порвал? — усмехается Баженов-старший. Качает головой, словно умиляясь моей глупости.
— Прямо порвал, — строго отвечаю я. Больше не улыбаюсь.
Андрей Владимирович тоже заканчивает с весельем, уголки его губ медленно опускаются.
— Марк чуть не сделал из меня инвалида, а вы с ним дела ведете, дядя Андрей! Вы разве не говорили с моим отцом?
— Кристиночка… ты преувеличиваешь.
— Он сделал. Это. Специально! А Демьян за меня заступился. И он не взламывал то приложение, я его знаю. Дёма мог, но никогда бы не стал.
— Я тоже думал, что знаю его, — нехотя выдает Андрей Владимирович. — Сложно было осознать, что я вырастил чудовище.
— Да господи, он никого не убивал!
— Ты уверена? Мне сказали обратное. Тогда я понял, что он не может быть моим сыном.
Глава 35
— Чей же он тогда сын, по-вашему? — Беспомощно развожу руками. — Вы такими обвинениями разбрасываетесь! Рада Максимовна… — Мне так горько за нее, что словами не описать. — Да и кто вам про убийство сказал? Какие там могут быть доказательства?
Очевидно, что Андрей Владимирович не собирается обсуждать эти темы, по крайней мере со мной. Он качает головой и всем своим видом демонстрирует, какой я глупый ребенок.
— Рада Максимовна… — вновь начинаю.
— Кристина, ты еще маленькая, наивная девочка. — Голос звучит по-отечески снисходительно. — Жизнь намного сложнее, чем ты можешь себе даже представить.
— Я была замужем и развелась. Муж изменял мне, а однажды ударил. Я давным-давно не маленькая.
Он кивает и отворачивается.
— Демьян не ваш сын? — проговариваю тише.
Баженов-старший молчит, и я продолжаю давить:
— Он знает об этом?
— Это все не имеет значения ни для него, ни для Рады, ни для меня. — Андрей Владимирович смотрит внимательно, его глаза в свете огромной люстры над головой лихорадочно блестят. — Я умею любить чужих детей, это моя суперспособность, если хочешь. Демьяна я растил как своего и тебя тоже люблю как дочку, поэтому и требую, чтобы ты была с ним осторожнее. Этот человек действительно может быть опасным. И вообще… — Он мешкает, потом добавляет: — У вас с ним родинки одинаковые. Никогда это не смущало?
Внутри что-то застывает, покрывается миллиардом трещин, будто от точного удара молотка. Осыпается.
— Вы на что это намекаете? — Мой голос непроизвольно дрожит. — В каком смысле одинаковые?
— Твой отец и Рада встречались когда-то давно. Держись от Демьяна подальше, Кристина, так будет лучше и безопаснее для всех. Я выйду посмотрю, что там происходит. А ты… собирай вещи и дуй домой.
Не дожидаясь ответа, Андрей Владимирович разворачивается и действительно выходит из ресторана, оставляя меня в полном замешательстве беспомощно хлопать ресницами.
Какая глупость! Несусветная параноидальная чушь! И тем не менее мозг начинает хаотично анализировать, сопоставлять факты.
Рада Максимовна и мои родители учились в одном вузе и крепко дружили. Не втроем, у них была большая компания, но, когда появился Андрей Владимирович, многие друзья отвалились. Баженов-старший — специфический человек, не слишком компанейский, хотя с моим отцом они легко нашли общий язык. Через папу Андрей Владимирович и познакомился с Марком. Тут все в одной тусовке.
Мысли роятся, как безумные насекомые, сталкиваются, отчего в ушах звенеть начинает, словно мои перепонки опять травмируются. Это какой-то ПТСР, я в прошлое проваливаюсь. Оно будто рядом все это время было, как дыра в земле, глубокая, вырытая Марком яма. Чуть споткнувшись, рискую в нее ахнуться и захлебнуться горечью. Рана болючая, спустя несколько месяцев все еще свежая.
Мир достаточно сильно шатается, стрессы последних месяцев его жестоко раскачали. Картинки перед глазами: разъяренное лицо Марка, сильная боль в ушах. Горячие слезы. Взгляды родителей, друзей, полицейского. Фотографии шлюх, которых бывший муж трахал все годы нашего брака. Красивых шлюх, которым он подарки дарил, пока я дома сидела, как полная идиотка! Эро-клуб как крик души, с кучей обнаженных людей…
Когда через десять минут появляется Демьян, я пьяная в ноль. Мне мало нужно было. Два бокала просекко натощак, и поплыла.
Он хмурый, даже злой. Когда вижу его, внутри такие сильные фейерверки счастья, что, к своему ужасу, думаю: ну брат, ну и что? Я промолчу, он не узнает, и мы продолжим то, что начали. Любить эмоциями и тереться гениталиями.
Потому что как без него? Как его отдать другой из-за того, что… кровные родственники? Какая невообразимая сериальная чушь! После того, что между нами было, я никогда не смогу считать Демьяна просто братом. Возможно, в будущем, когда перегорело бы, когда мы бы остыли друг к другу и разошлись с миром — да. Но сейчас-то мы адово в руках друг друга пылаем!
Встаю и иду навстречу. Шатаюсь. Пьяная. Боже… Я со ступенек подиума, на котором наш столик находится, неудачно сбегаю, спотыкаюсь и падаю! Зажмуриваюсь, уже готовясь к столкновению с полом, но меня ловят.
— Эй, ты чего? — спрашивает Демьян. — Малыш? Тебе плохо?
Мысленно вручаю себе суперприз за то, что не реву прямо сразу, от одного звука его голоса. Едва выровнявшись, обнимаю его за шею крепко, а Демьян обнимает меня. Пахнет потом, будто после пробежки. Я дышу часто, впитываю в себя его энергию, уверенность, стойкость. Моя опора, мой спасательный круг.