Это случилось 17 февраля
Шрифт:
– Что молчишь? Кошелёк на месте или этот выродок успел стащить? – не унималась дежурная.
– Да, на месте, – почему-то шёпотом ответила Женя. – Все вещи на месте. Я ошиблась. Он ни в чём не виноват.
– Как не виноват? – напирал «ответственный гражданин». – Так он залезал к тебе в сумку или нет?
– Не залезал. Мне показалось. – Жене ужасно захотелось расплакаться прямо на широкой груди дежурной, но она лишь закусила губу и продолжила: – Прошу прошения у вас, молодой человек! Мне померещилось. Не знаю, как так получилось.
– А что же ты бежал тогда, если не виноват?
– Растерялся, когда она завопила на всё метро, вот и побежал. – Парень высвободился
– Вот дурында! Подняла на уши всё метро!
– Не всё, а только «Авиамоторную», – пробубнила Женя и поплелась к эскалатору, который поднимался наверх.
– Эх, только время потерял, – разочарованно махнул рукой несостоявшийся герой и с гордо поднятой головой пошёл к поездам.
Дежурная фыркнула, бочком влезла в свою маленькую будочку, усадила необъятную фигуру на стульчик и продолжила наблюдение за нерадивыми пассажирами с рабочего места. Парень-вор пошёл следом за Женей.
– Ты почему сказала, что я в сумку к тебе не залезал? А я залез к тебе в сумку и хотел украсть кошелёк! Но ты его положила не сверху, как все нормальные люди, а на дно сумки! Чуть-чуть не достал! – прошипел парнишка Женьке на ухо, когда поравнялся с ней.
– Знаю, что ты – вор, – ответила она, поражённая признанием незнакомца. – Пожалела тебя, дурака! Сколько тебе лет? Семнадцать? Восемнадцать? В тюрьму захотел? У тебя вся жизнь впереди, а ты хочешь её на тюрьму променять!
– Жалостливая нашлась! Да что ты вообще о моей жизни знаешь?! Может, в тюрьме мне лучше будет! Не надо думать, как на кусок хлеба заработать, не надо думать об отце, не надо думать о младшем брате! Мой отец как раз сейчас находится в местах не столь отдалённых. Может, тюрьма мне станет домом родным. Святая тоже мне нашлась! Заступница! Да плевать я хотел на таких, как ты! Живёте в своих тёплых норках, колбасу трескаете, не знаете, что такое голод, побои от воспитателей детдома, ни хрена вы не знаете о жизни! Тюрьмой меня пугать надумала!
Парнишка отвернулся от Жени и побежал по ступенькам наверх, а она, пылая от негодования, кинулась за ним, схватила за рукав пальто, так, что он остановился, обернулся и осоловело уставился на неё.
– Как ты смеешь меня оскорблять? Я тебя действительно спасла! И ты тоже ничего не знаешь обо мне, о моей жизни. – Женя замялась, а потом выпалила: – Меня из комсомола выгоняют! Думала, приеду домой, снотворного напьюсь и усну навсегда!
Он пристально посмотрел на Женю, а когда сошёл с эскалатора, остановился и вдруг рассмеялся. Юноша смеялся так по-детски, заразительно и наивно, что Женька не удержалась и рассмеялась вместе с ним. Так они и стояли в вестибюле метро, схватившись за животы от смеха и смахивая слёзы с раскрасневшихся щёк.
– Ой, умора! – хохотал парень. – Травиться собралась из-за комсомола! Нашла из-за чего! Комсомол про тебя завтра и не вспомнит, нужна ты ему была. Тоже мне горе выдумала. Спящая красавица!
– Может, пойдём в нашу студенческую столовку? А то очень есть захотелось, – ни с того ни с сего предложила Евгения незнакомцу, когда уже не осталось сил смеяться, и она наконец расслабилась. – У нас там вкуснющие котлеты по-киевски есть и картофельная пюрешка, пальчики оближешь!
– А не боишься, что я тебя опять постараюсь ограбить или что похуже сделаю? – взгляд юноши снова стал диким, а в голосе чувствовалась желчь.
– Не боюсь! – смело ответила Женька и направилась к выходу, парень последовал за ней. – А ты мне о жизни своей расскажешь во время обеда, об отце, о матери, о брате.
Она вдруг поняла, что ляпнула лишнего и тут же добавила:
– Если
– Ладно, пошли, спасительница, – снисходительно ответил воришка. – Только о себе ничего больше не скажу, а тебя выслушаю. Любите вы, девки, плакаться в жилетку.
11:55
Они сидели в столовой Московского энергетического института и уплетали котлеты по-киевски. Сеня снял шапку и пальто. С волосами огненно-рыжего цвета, как шкурка у лиса ранним летом, он казался ярким пятном среди заурядных блондинистых и брюнетистых шевелюр. А свитер у него был в тон Жениному шарфу, с такими же апельсиновыми полосками.
– Не наврала. И вправду котлетки – пальчики оближешь, – сказал он, отхлёбывая большими глотками компот из сухофруктов.
– А я никогда не вру! – задрав нос кверху и тщательно прожёвывая котлету, промычала Женя. – Вот сегодня только соврала. Испугалась, что тебя в тюрьму посадят.
– Пугливая какая, – цокнул языком Семён. – А зовут тебя как, спасительница?
– Женя Камова. А тебя?
– Сенькой с утра звали.
– Приятно познакомится, Сеня.
– А уж мне-то как приятно, – ухмыльнулся Семён. – Давай рассказывай свою душещипательную историю о плохой комсомолке Евгении Камовой.
– Будешь смеяться, ни слова больше не скажу! – Женя надула пухлые щёчки.
– Всё, не буду смеяться. Видишь я – сама серьёзность. Прошу вас, Евгения, начинайте. – Сеня выпрямил сутулую спину и поправил на носу несуществующие очки.
– Ты опять за своё! – Женя хотела продолжить дуться, но не выдержала и тихонько захихикала.
– Ладно тебе. Валяй. Я, правда, умею слушать. – И сейчас Женя поняла, что он не врёт.
– Началось всё с Серёжки Петрова.
– Если будешь мне любовные истории рассказывать, то пардон, я эту белиберду не хочу слушать. Думал, о серьёзных вещах поговорим.
– Никакая это не любовная история. То, что мы один раз поцеловались после кино, не в счёт. И не перебивай! – Женя смахнула со лба выбившуюся из причёски прядь и продолжила: – В Серёжку влюбилась моя подруга Нина. Да и как в него не влюбиться! Отличник, спортсмен, велоспортом занимается, высокий, красивый, голубоглазый…
– Какие вы все девки – дуры! Всегда клюёте на смазливые мордашки.
– И не дуры совсем! Я, между прочим, тоже отличница, как и Серёжа, и Нинка хорошо учится, без неудов. – Женя от волнения начала теребить и рвать на мелкие кусочки бумажную салфетку. – А сами-то хороши! Вы, мужчины, ни одной юбки не пропускаете! Отец мой такой был. Бросил нас с матерью, когда мне едва три года исполнилось, и уехал на север с новой женой. Говорят, там зарплата хорошая, а он мне до восемнадцати лет ни разу подарка не прислал, только алименты мать получала, а после восемнадцати, тютю на варкутю, и тех не стало. Ни разу не позвонил, не захотел встретиться со мной. От бабушки узнала, что у него там, на севере, сын родился. Зачем я ему теперь нужна?! Отцы сыновей любят. Бабушка сказала, хорошо, что хоть комнату он нам оставил, а то мог бы разделить. В нашей квартире ещё четыре года назад коммуналка была. В соседней комнате жил пожилой мужчина. Он тяжело болел. Рак лёгких. Старичок одинокий, ни детей, ни внуков. Вот мама и бабушка согласились за ним ухаживать. Он нам поэтому комнату в наследство оставил. Теперь все две комнаты наши. Маме некогда было за соседом ухаживать, она проводницей работает. В рейсах подолгу бывает, поэтому ходили за старичком мы с бабушкой.