Это все придумали люди
Шрифт:
Единственным пространством, в котором никто никогда не был, оставалась комната Гектора. Даже Ларс, который с ним общался больше всего, никогда туда не заходил. Иногда из-за двери Гектора раздавался какой-то жуткий металлический скрежет, но никто из нас не решался проверить, что же там происходит. Гектор всегда выходил к нам с совершенно невозмутимым видом, а за его широченной спиной никто не мог хоть что-нибудь разглядеть. Однажды Макс предположил, что Гектор держит у себя в пространстве гарпию. Хелен с сомнением возразила, что совершенно непонятно, как он мог ее туда привести – но, сказать по правде, я бы не сильно удивился, если бы это оказалось
Я не знаю, почему никто никогда не бывал у Элис. Даже Хендрикс, который в начале ее обучения общался с Элис больше всех, ни разу не входил в ее комнату. Если он хотел поговорить с ней, Элис выходила, плотно закрывая за собой дверь. Я не представлял, что она могла там прятать – но со временем мне пришла в голову мысль, что если кто из нас и мог держать у себя гарпию, так это именно Элис. И я не сомневался, что в ее случае гарпия не издавала бы никаких подозрительных звуков.
Несмотря на то, что Элис сильно изменилась внешне после той охоты, эти изменения, казалось, лишь проявили то, что скрывалось у нее внутри – насколько вообще можно было судить о том, что происходит у Элис внутри. Я не мог назвать ее скрытной – вполне возможно, что если бы кто-нибудь задал ей прямой вопрос, она дала бы на него не менее прямой ответ. Но никто из нас не рисковал задавать Элис прямой вопрос. Даже Хендрикс.
Мы не говорили с ней о том, что произошло. Во-первых, это было небезопасно, во-вторых – довольно бессмысленно. В конце концов, лучшее, что Элис могла сделать в сложившейся ситуации – это забыть обо всем, взять себя в руки и никогда больше к этому не возвращаться. И лишние разговоры тут вряд ли могли помочь. Хендрикс, вероятно, тоже так думал, потому что сразу после тех событий специально собрал нас всех и открытым текстом запретил обсуждать с Элис эту историю. Мы не возражали. Никому не хотелось оказаться на месте еще одного компьютера.
Я думал, что они с Хендриксом быстро сойдутся на почве его высокоинтеллектуальных увлечений, но этого не произошло. Элис общалась с ним ровно столько же, сколько со всеми остальными – то есть фактически не общалась совсем. Я был исключением, но во время своих визитов Элис не обменивалась со мной и парой слов, так что вряд ли стоило предполагать какое-либо предпочтение или особый интерес. Я подозревал, что приходила она вовсе не ко мне, а к моему проигрывателю. Однажды я решил проверить это и ушел почти в самом начале одного из таких странных сеансов.
Она даже не шелохнулась, когда я выходил.
***
– Элис, пойдешь с нами?
Я недоуменно посмотрел на Ларса. Приглашать Элис с собой в бар казалось мне не самой лучшей идеей. Скорее всего, она сейчас в самой изящной форме пошлет Ларса, и оставалось только гадать, как далеко.
Элис подняла на нас глаза. Мне всегда становилось немного не по себе, когда я их видел, поэтому пришлось уставиться на ирокез Гектора. Зеленый цвет успокаивал.
– С удовольствием, – тихо ответила она.
Я так резко обернулся обратно к Элис, что в шее что-то хрустнуло, и я невольно поморщился. Она усмехнулась, как будто тоже услышав хруст. Я не спускал с Элис глаз, пока она вставала из-за рабочего стола и подходила к Ларсу, легкая и одновременно резкая в движениях. Ларс нисколько не удивился ее ответу. Но он вполне мог просто умело это скрывать.
Макс небрежно спросил у Хелен,
Впрочем, до этого дня я считал, что Элис тоже к таким людям не относилась.
Я не мог себе представить ее за стойкой, потягивающей коктейль и оживленно болтающей со своим соседом. Мысленно я попробовал заменить коктейль на виски, а оживленную болтовню на сосредоточенное молчание. Получилось чуть лучше. Но теперь недоставало шляпы и револьвера на боку.
Я кисло улыбнулся при мысли о коктейлях и виски. Как же. Размечтался.
Нас вел Макс – хотя мы все хорошо знали дорогу, и отыскивать новые двери не требовалось, всегда было спокойнее, если кто-то проверял путь. Из всех нас Макс перемещался наиболее уверенно – за исключением Элис. Я впервые оказался с ней в свободных пространствах – и потому теперь мог оценить разницу. По старой операторской привычке я немного экранировал нас всех, отслеживал наш маршрут параллельно и в своей голове тоже – но спроецировать Элис мне так и не удалось. Она ускользала от меня, не давала на себе концентрироваться. Иногда мне казалось, что сами пространства начинают немного меняться от того, что она находилась в них. Судя по тому, как иногда хмурился Макс, так оно и было.
Лицо Элис оставалось непроницаемым. Вполне возможно, что она делала это подсознательно и не замечала, что это доставляет неудобства другим. А может быть, ей было все равно, что она создает другим неудобства.
Когда мы пришли в бар, там оказалось подозрительно пусто. В отличие от настоящего бара, у этого пространства не существовало часов работы или выходных дней – как не существовало и часов с наибольшим потоком посетителей. Завсегдатаи этого бара находились со временем в особых отношениях. Они могли прийти сюда, когда угодно, остаться навсегда и тут же уйти. Собственно говоря, большинство именно так и поступало.
В дальнем углу сидело трое эфиопов. Можно было удивиться – но я знал, что это одни из главных поставщиков бара. Чарли ценил качественный товар. Даже если этот товар и придумал кто-нибудь.
В конце концов, хорошее воображение тоже многого стоит.
Мы подошли к стойке. Чарли заметил нас и блеснул зубами и лысиной:
– Какие люди! Сколько лет, сколько зим!
Мы с Ларсом серьезно кивнули. Это могло быть отнюдь не фигурой речи. Макс только фыркнул. Элис молчала.
Чарли кинул на нее взгляд, беглый, скользящий, с профессиональной точностью отмечавший все за долю секунды. После чего любезно обратился к Ларсу:
– Как обычно?
– Нет. Сегодня тройной.
Чарли кивнул и улыбнулся нам с Максом.
– Мне как обычно, – ответил я на его вопросительны взгляд.
– Мне тоже, – бросил Макс.
– А вы, мисс? – Чарли снова скользнул по Элис глазами. – Вы что-нибудь закажете?
Элис изучала содержимое полок за его спиной.
– А это все, что у вас есть? – спросила она холодно.
Чарли оскорбился.
– У нас в наличии имеется сорок семь сортов чая, десять сортов кофе разной степени обжарки, молоко низкой, средней и высокой жирности, сливки, соевое молоко, миндальное молоко, пятнадцать разновидностей лимонада, свежевыжатые соки, молочные коктейли, смузи, какао, горячий шоколад…