Это всё так ненавижу, это всё я так люблю
Шрифт:
– Олега, пойдём ко мне!
Он тревожно заглянул к ней в глаза. Они казались чёрными в темноте.
Марина взяла его за руку и повела к дому.
Олег закрыл за собой калитку. У крыльца, рядом с берёзой росли пионы.
– Любишь их? – Олег, остановившись, кивнул на цветы.
– Да, люблю!
– А я тебе всё время розы и розы дарю! – огорчённо сказал он.
– Мне розы тоже нравятся… Но пионы… Они так сладко пахнут! Они такие пышные! Я их с детства обожаю!
– Хорошо!
Они поднялись на крыльцо, Марина достала из сумки ключ и открыла дверь.
– Здесь у меня лампочка перегорела! Осторожнее, порог! Пригни голову!
Они миновали прихожую и прошли на кухню.
Марина щёлкнула выключателем, яркий уютный свет разлился по небольшой комнате.
– Разувайся, проходи!
Марина сняла туфли, взяла Олега за руку и провела в другую комнату.
– Это мой зал!
Олег огляделся.
– Красиво!
Он сел на диван, рядом с которым стоял торшер с жёлтым абажуром.
– Включи его! – сказала Марина и погасила верхний свет. Олег нашарил в темноте выключатель, и через мгновение комнату затопил тёплый янтарный свет.
– Марин, ты куда пропала? – громко позвал Олег.
– Я сейчас приду! – раздался её голос откуда-то издалека.
Слева от дивана стоял книжный шкаф, справа – тумбочка с телефоном.
Олег принялся разглядывать причудливый узор на ковре.
– А вот и я! – сказала Марина негромко.
Она стояла в дверном проёме в платье цвета слоновой кости.
Олегу показалась, что где-то он это уже видел.
– Ты похожа на Венеру Милосскую, только с руками!
Марина улыбнулась.
– У меня мало чего интересного в доме… У некоторых там картины, статуи или хотя бы пианино!
– У тебя замечательный дом!
Он смотрел на неё, и она в свете жёлтого абажура вдруг показалась ему какой-то диковинной бабочкой.
– Такое ощущение, что ты сейчас возьмёшь и улетишь от меня.
Марина подошла к нему близко-близко, так, чтобы он чувствовал её дыхание на своей щеке.
– Я никуда не собираюсь улетать! Мне хорошо, и я хочу быть с тобой!
Она обняла его за шею.
Он смотрел ей прямо в глаза, они и сейчас почему-то казались чёрными, спокойными, лишь где-то в глубине светился лукавый огонёк. Глаза были близко-близко…
Он обнял её нежно и бережно, словно драгоценную хрупкую вазу из редчайшего стекла. Их губы соприкоснулись, и ему впервые за всю жизнь захотелось вдруг закрыть глаза при поцелуе. И он закрыл. Зато она впервые в жизни не закрывала.
Тут вдруг Марина почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Это были слёзы счастья.
– Хороший мой! – прошептала она, на секунду отстраняясь от него.
Олег посмотрел на неё испуганно.
– Ты что? Почему ты плачешь? Что-то не так?
– Нет! Всё хорошо! Это я от того, что мне хорошо!
Олег взял её лицо в руки и крепко поцеловал.
– Не плачь… я не могу видеть, как ты плачешь, пускай даже от того, что тебе очень хорошо! Не плачь, пожалуйста!
– Хорошо, не буду! – Марина улыбнулась. Он вытер её слёзы, подхватил на руки и отнёс на диван.
Никогда ещё Марина не казалась ему такой слабой и беззащитной.
Платье цвета слоновой кости скользнуло на пол. Торшер погас.
Он чувствовал её дыхание на своей шее, там, где она целовала его, становилось горячо. Он провёл рукой по её голове, расстегнул заколку, и водопад шёлковых волос обрушился на её плечи.
– Я люблю твои волосы… Я всю тебя люблю…
Она жадно ловила его поцелуи, будто пила прохладную воду из колодца в жаркий день. Пила и никак не могла напиться.
Она была рядом и вся принадлежала ему – он это чувствовал сейчас, как никогда.
Её мысли были его мыслями. Её тело – его телом. Он прижал Марину к себе. Ему хотелось, чтобы это мгновение продолжалось вечно. Вечно ощущать шёлк её кожи, биение её сердца, слышать, как она дышит и шепчет его имя…
– Олег… твоё имя – как шелест листвы в июле… – шёпотом сказала она ему и притянула его к себе. Он положил голову к ней на грудь. Теперь её сердце было совсем близко.
Она гладила его по волосам.
– Ты мне дышишь прямо на грудь… Щекотно! – засмеялась вдруг она.
Он поднял голову, посмотрел на неё и поцеловал туда, куда перед этим дышал.
– Тебе сейчас хорошо? – спросил он вдруг.
– Обычно женщины задают этот вопрос после… ну, после этого…
– Марин…
– Да, мне хорошо… Мне очень спокойно и хочется летать, и что-нибудь натворить ещё… и, может быть, что-то съесть… Кексик с изюмом, например… И… подвинься, а то я падаю! И вообще, на диване неудобно! Предлагаю перебраться на кровать.
Они перебрались на кровать, в Маринину спальню.
– Что это у тебя там, на комоде?
– Это негритята… Они все чёрные, с копьями, но всё равно какие-то дружелюбные… я их люблю!
– А меня?
– Обычно женщины задают такие вопросы! – засмеялась Марина.
Он держал её за руку и смотрел, не отрываясь, ей в лицо.
– И тебя тоже… но моих негритят больше! – смеялась она.
Олег склонился над ней:
– Сейчас я буду кого-то мучить!
Он нежно поцеловал её.
– Кого ты любишь больше? Скажи, что меня, иначе истязания продолжатся!