Это знал только Бог
Шрифт:
– Нет-нет… я… ищу сына, – сказала Мила обеспокоенно. – Он должен быть со мной в палате, а его нет… Где он?
– Как ваша фамилия? Из какой палаты? Только говорите тише, у нас послеродовое отделение, все спят.
– Я не знаю номер палаты, мне не до того было, – ответила Мила шепотом. – А фамилия моя Чибис. Мила Чибис.
Девушка посмотрела записи в журнале, поднялась:
– Ваш ребенок в боксе. Не волнуйтесь, он получил родовую травму, немного ослаб. Да и вы спали, а за ребенком нужен присмотр. Через день получите своего малыша.
–
– Туда входить не положено…
– Хочу посмотреть на него, – упрямо повторила Мила. – Я у вас стала стерильней ваших бинтов. Пожалуйста, покажите мне сына.
– Ну, хорошо, только издали.
Мила проследовала за ней по коридору, прошли застекленное помещение, где стояло множество кроваток с младенцами и без них. Потом вошли в такое же помещение, но разделенное на две части. Медсестра попросила Милу постоять у стеклянной двери, сама же вошла во вторую часть, остановилась у кроватки и указала на кокон с младенцем. Да разве устоишь? Мила открыла дверь, переступила порог, медсестра замахала на нее руками, мол, нельзя, уйдите, но молодая мамаша даже не смотрела на нее.
– Он какой-то не такой… – произнесла Мила, вглядываясь в ребенка.
– Какого родили, такой и лежит, – сказала девушка негодующим шепотом, беря Милу за плечо и подталкивая ее к выходу. – Идите, мамаша, завтра…
– Нет, – вывернулась Мила. – Почему он такой странный?
– Обыкновенный! – гневно бросила медсестра, но, чтобы успокоить мать, повернулась к ребенку, склонилась… Вдруг она ахнула, схватила Милу за локоть и вывела из младенческой палаты, затем потащила по коридору.
– В чем дело? – бесилась Мила, но, имея слишком мало сил, вырваться не смогла. – Вы обещали показать мне моего ребенка, где он?
Медсестра взглянула на нее одновременно с сочувствием, отчаянием и растерянностью. Неожиданно девушка помчалась куда-то в конец коридора. По инерции Мила шла некоторое время за ней, потом остановилась, не понимая, что случилось. Вдруг сообразила, что можно вернуться к ребенку, и только открыла дверь, как услышала топот по коридору. Медсестра и дежурный врач с заспанным лицом бежали к Миле, однако обе, оттеснив ее, влетели к младенцам, которые начали повизгивать, как котята, и кряхтеть. Обе что-то делали с ребенком – Мила не видела из-за их спин, посему неслышно вошла и приподнялась на цыпочки, но все равно ничего не разглядела.
Медсестра подхватила распеленатого младенца, увидела Милу, что-то быстро шепнула врачу и умчалась, потупившись. Врач приблизилась:
– Вы Чибис?
– Да, – сказала Мила. – Я хочу видеть своего ребенка.
– Сочувствую вам…
– Что? – не поняла она. И вдруг ее одолела злость. – Я имею право посмотреть на…
– Идемте, – сказала врач повелительным тоном, что окончательно вывело Милу из себя, она отшатнулась от врачихи, но еще сдерживалась. – Вам сделают успокоительный укол…
– Да пошли вы к черту! – процедила Мила и кинулась к кроваткам, бегала от одной к другой, разглядывая мордашки.
– Ваш
– Не выжил? Тот ребенок, которого унесла медсестра?
– Да.
– Но это не мой. Куда вы дели моего?
Ни истерики, ни паники, ни признаков помешательства! Тем не менее мамаша утверждала совершенно невозможное. Врач делала попытки выдворить Милу из палаты, а она упорно искала своего сына, не слушая и выскальзывая из рук, когда та хватала ее. Не нашла. Выбежала в коридор и направилась в другую палату с младенцами. Пришлось вызывать санитаров, Милу скрутили, практически отнесли на кровать, сделали укол.
Арина находилась в не меньшем потрясении, когда, придя на работу, узнала, что ребенок Чибис не выжил. Но что она могла сказать в утешение? Муж Милы Чибис, низко опустив голову, сидел без движений, без слов. Арина перевела глаза на его мать – вот от кого жди грома и молний. Тереза смотрела в окно, потирая пальцами с длинными ногтями подбородок.
– К сожалению, детская смертность – явление нередкое, – осторожно сказала Арина, будто находилась в яме со змеями и опасалась нападения с их стороны. – Остается высокой по всей стране…
– Вся страна меня не волнует, – процедила Тереза, не глядя на нее.
Арина напряглась, полагая, что начинается скандал. При всей ее любви к своей профессии, она не выносила такие минуты, когда надо говорить с родственниками умерших. Ребенка так ждали, еще не родившегося любили, это очень тяжело – узнать, что его нет. Как назло, главврач заболел, оставив почему-то Арину вместо себя, а у него разговор получается гораздо убедительней, ко всему прочему ему не так-то просто нахамить. Пока Чибис-старшая не становилась в стойку хищника перед броском, это обнадежило Арину:
– Мы не выдаем тела младенцев, чтобы избежать травмы родственников.
– Думаете, мы избежали травмы? – сверкнула глазами Тереза.
– А куда вы их деваете? – подал голос и Чибис-младший.
– У нас биологическое кладбище… – проговорила Арина.
– Ради бога, – подняла руки Тереза. – Я не хочу видеть!
– Как моя жена? – спросил Серафим.
– У нее некоторые осложнения, – потупившись, сообщила Арина. – Ей лучше побыть под нашим присмотром хотя бы несколько дней.
– Ребенок уже был под вашим присмотром, – показала клыки Тереза. – Вы случайно не загоните в гроб и его мать?
– Что с женой? – не обращая внимания на мамулю, задал вопрос Серафим.
– Ничего серьезного, но квалифицированная помощь психолога ей необходима. Вашей жене тяжелее пережить…
Арина не стала рассказывать об истинном состоянии Милы, которая требует отдать ей ребенка, что само по себе ненормально, смахивает на помешательство. Тереза встала:
– Будьте уверены, я напишу куда следует и вашу квалификацию проверят самым тщательным образом.
– Это ваше право, – отпарировала Арина.