Этот мир твой
Шрифт:
– Всё, больше никуда не пущу.
– И не выпускай, – шепнула Варя.
– Прощайте, молодые люди. И удачи вам.
Варя неожиданно положила руку Вячеславу на шею и притянула к себе. Вячеслав прикрыл глаза, плывя в поцелуе, исчезая, растворяясь. Непонятно, как долго они вот так стояли единым целым. Свободной рукой Вячеслав провёл по волосам девушки, при этом ощущая себя звездой, вспыхнувшей на небе и оставляющей за собой пылающий след. Словно отозвавшись на его чувства, окружающее пространство рассыпалось на миллиарды крохотных разноцветных искр звёздочек, они закружились вокруг влюблённых. От яркого света оба прикрыли глаза. Когда открыли – они уже оказались в камере на базе свегов. Только защитник, как и раньше, был в пилотском костюме под скафандр и привязан к стене. Варя стояла рядом, в брюках и футболке раскраски «городской камуфляж» – Вячеслав залюбовался её красиво очерченной фигурой. Стояла абсолютно свободно, ничем не скованная. И комната была пуста, кроме них двоих – никого!
– У нас получилось… Варя, у нас получилось!
***
Варя сразу же подошла к приборам на стене, ненадолго задумалась, бормоча себе поднос:
– Этот Исаак Данилович сказал, что надо… Ага, вот они!
Варя нажала не одну клавишу, а несколько, в определённой последовательности. Браслеты мгновенно расстегнулись и вместе с лентами втянулись в стену так, словно их не существовало. Вячеслав затряс руками, восстанавливая кровообращение. Оказывается, хоть и незаметно, но браслеты давили, так что, даже освободившись, ему понадобится какое-то время прийти в себя.
– Ну а теперь-то можно спрашивать, чего вы там секретничали?
– Нужно. Ведь как раз, если мы сейчас случайно встретились, ты должен меня обнять, поцеловать…Стоп. Мне очень нравится, как ты меня целуешь, но у нас мало времени. Ты лучше руками-ногами помаши, они у тебя вон трясутся. И послушай. Короче, моя история теперь такая. Мы с тобой поссорились, меня родители отправили в Лугу…
– Прямо заколдованный город, – хмыкнул Вячеслав. – Как магнитом нас тянет, если вспомнить, что на Перекрёстке в карантин я как бы там же обитал.
– Ну не знаю, может, и в самом деле как-то связано? И не отвлекай. В общем, я туда всё равно не доехала, меня ещё в Гатчине накрыло. А дальше, как и тебя, меня чёрные археологи нашли, но они ребятами жадными оказались. Решили не сразу военным меня отдавать, а сначала использовать то, что метка проснувшегося даёт доступ в обход всякой дряни из Первой волны. Можно добраться до некоторых очень ценных вещей. Короче, переодели и утащили меня в Питер, а там всех нас свеги захватили. Эти археологи меня не выдали, а наоборот, помогли всякий там страх изобразить. Надеялись, что мои способности защитника помогут захватить модуль и сбежать. Пленников-то здесь не связывают и не запирают, а держат в камерах, выход из которых отсекают волной страха. Стоит попробовать выйти – и всё, скрутит так, что шагу ступить не сможешь.
– Ну да, свои будущие тела никто калечить не хочет. Это вам не защитники. А дальше началась битва за Землю. И всех оставили пока на базе, потому что после недавней бойни свободных транспортов вывезти пленных на Марс просто нет.
– Ага. А раз на меня этот страх не действует, то я осторожно выбралась, пролезла мимо всех какими-то техническими коридорами и тебя нашла. Заодно по дороге подсмотрела, в какой последовательности эта штука включается и выключается.
– Прямо чудо подростковой фантастики, – хмыкнул Вячеслав.
– Ну или маловероятное совпадение, как нам и обещал этот воздушный старик. Тебе смешно, а у меня в первое мгновение ощущение шизофрении было. Я ведь точно знаю, что это не со мной было на самом деле, что это выдумка джинна – а в голове укладываются воспоминания с момента пробуждения, вплоть до того, как меня потом заставляли тарелки мыть и котелок чистить. Фу, эта грязная посуда меня везде преследует. Кстати, у меня такое ощущение, что базу строили поклонники опен спейса. У половины комнат стены прозрачные, я как бы именно так и подглядела, как эта штука с браслетами включается и выключается. Там какого-то голого мужика с разрисованным лицом к стенке опен спейса как тебя, привязывали, он в истерике бьётся, слюни пускает, а ему колют что-то. Потом успокоился, и его отпустили.
Наконец руки и ноги перестало покалывать, и Вячеслав скомандовал:
– Пока никого, осторожно выбираемся и ищем Паулу.
– Стой. Исаак Данилович предупредил, чтобы не торопились. В качестве последнего подарка сказал, что посмотрел линии развития минут на тридцать вперёд. Сказал, что хотел дальше, но это максимум, ему доступный. Если мы выйдем сразу – нас заметят раньше, чем мы Паулу отыщем. Зато если выждем немного, то должно всё получиться. И вообще, по законам жанра, – Варя хихикнула, – сейчас мы должны долго и нудно целоваться, объясняться в любви и как соскучились за долгую разлуку. А ты должен мне рассказывать, с чего это ты тут привязанный.
Вячеслав задумался, взвешивая предложение. Идти на поводу у джиннов не хотелось. Но сейчас он был вынужден согласиться, что у него вообще нет плана действий. Вдобавок плюс идеи подождать – хоть кто-то рано или поздно зайдёт проведать пленника. Отверженные боятся смерти и боятся защитников, если такого хорошенько припугнуть, он расскажет, где Паула.
Ждать пришлось не так уж долго. В комнату вошёл мужик средних лет в светло-зелёном комбинезоне, такие заменяли тут лабораторные халаты. Вячеслав мгновенно сбил его ударом под колени и навалился сверху, прижимая к полу. Собрался нанести удар в лицо, чтобы оглушить противника… и запнулся. Лицо у мужика было чистое, без знака. Ни свег, ни отверженный.
– Не надо, не убивайте, – захрипел мужик. – Я готов вам помогать.
– Так сразу? – не поверил Вячеслав.
– Я готов помогать. Если не верите, можете меня привязать, пока мы говорим.
– А это мысль, – согласился парень.
Когда странный мужик занял место, где раньше был привязан защитник, Вячеслав и Варя переглянулись. Варя медленно кивнула: пусть допрос ведёт Вячеслав, он лучше знает обстановку и что именно спрашивать.
– Кто вы? Почему у вас нет знака?
– Называйте меня Ворон. Моё настоящее имя сложно для вас произносится, а вороны мне нравятся, – Вячеслав кивнул: и в самом деле акцент у пленника был какой-то странный, да и ударения он ставил иногда довольно заковыристо. – Я должен был проводить ваш допрос для оценки базовых реакций. Поэтому знаю язык. Нет, меня интересовало не то, что вы скажете или не скажете, а то, как вы будете реагировать на мои слова. Это для составления психокарты. А когда я увидел, что вас двое, то понял, что это мой шанс.
– Шанс? На что? И кто вы?
– Шанс остаться в живых. На базе живут не только хозяева и отверженные.
Вячеслав машинально отметил, что про отверженных пленник сказал с презрительной интонацией, хотя у самого явно прав не сильно больше. Значит, точно родом из Федерации, у этих презрение к отверженным в подкорку прошито.
– Здесь немного таких, как я. Не хозяев и не отверженных. Дома я был без лишней похвальбы блестящим социологом, аналитиком и психопрогнозистом. Я составлял прогнозы. Какая будет мода, что людей заинтересует через год или через два, куда они захотят ездить – чтобы, когда интерес появится, уже были готовы заводы, дороги, курорты. Или, наоборот, увидеть заранее какую-то негативную тенденцию, аккуратно её остановить или перенаправить. Вот хозяева меня и привлекли к разработке военных операций против Земли. Я себе позволил осторожную критику, что война – это глупое решение. Показатель, что одна из сторон не умеет договариваться к общей выгоде. Мы же разумные люди, всегда можно найти подходящее решение. Земля могла войти в Федерацию на особых условиях. Хозяевам нужны носители? Убеждайте, покупайте преступников, выращивайте клонов. Даже если пришлось бы вложить уйму средств – это всё равно обошлось бы дешевле нынешнего кровавого безумия. Десятки тысяч жизней, миллионы часов труда на взаимное уничтожение. Меня же, как прогнозиста, с первого дня учили, что моя главная задача – это экономия общественных затрат, уменьшение бессмысленной, ненужной траты ресурсов.