Этот жестокий волшебный мир. Книга 1
Шрифт:
Высвободив уже немеющие пальцы из тисков Симановой ручищи, потянулся за чемоданом.
– Давай, показывай, чего ты там за морем-окияном приобрел, – патрульный указательным пальцем приблизил очки к глазам и приготовился записывать в листе отчета.
– Вот прям начнешь копаться в вещах бывшего однокашника? – Ойр недоверчиво вздернул брови. Показывать чемоданные богатства он никак не желал.
– Прости, старик, правила есть правила, – посерьезнел Симан и с еще большим любопытством вперил взгляд на коричневую кожу, исписанную замысловатыми вензелями. – Смотрю руны защитные прописаны. И не внешние, а внутренние… Чего везешь, показывай давай.
Тяжело вздохнув, Ойр положил чемодан на кровать и щелкнул замками. Очки Симана вернулись в исходную позицию – на кончик носа, а кустистые брови взлетели вверх.
– Что это? – только и смог произнести он.
– Не что, а кто, – поправил Ойр с умилением глядя на свернутых клубочком шипастых ужиков, – редкие в наших краях Ужишипы.
Этих милах он выкупил у кармонандского торговца всего за восемьдесят шесть медяков. Бедолаг собирались скормить грифонам, так что он практически спас им жизнь. Они этому правда не впечатлились, тут же покусав нового хозяина. Ойру пришлось три дня смазывать места укусов вонючей мазью настоенной на жире водяных.
Судя по выражению лица Симана, он понятия не имел о существовании подобного, так что об их свойствах и способностях Ойр предпочел умолчать.
– Ладно, – патрульный черкнул пару слов для отчета и выжидающе уставился обратно. – Давай, открывай следующий отсек, я знаю, в таких чемоданах их несколько.
Ойр скрипнул зубами. Ну надо же, какой дотошный! Портит мужиков женитьба, однозначно портит. А ведь избранница у него с виду такая милая была. Легкое движение руки – и перед Симаном открылся второй отдел. Аккуратно сложенные листы сероватой бумаги и несколько ярко-синих перьев.
– Всё? – Симан не стал интересоваться в чем особенность этого раритета, находясь под впечатлением от увиденных колючих змей.
– Всё.
– Тогда, добро пожаловать домой!
Патрульный широко улыбнулся, хлопнул Ойра по плечу и вышел вон. И правильно. В следующие три отсека без специальных защитных перчаток лучше не заглядывать.
Торопливо собрав пожитки: черные мантию, шляпу и вышеупомянутый чемодан, самый молодой профессор академии Харбоны сошел на родной берег. Он собирался немного постоять у пирса, наслаждаясь прохладным ветром и писклявыми голосами чаек, а затем отправиться в ближайший паб, чтобы наесться за все две недели вынужденной ввиду морской болезни голодовки. Потом, как обычно, прикупив в дорожной цветочной лавке симпатичный букетик сезонных цветов, подарить их самой печальной женщине, которую встретит по пути к перекрестку двух центральных улиц. Сесть в первую подъехавшую карету и отправиться домой, размышляя о том, почему ею всегда становится дама после тридцати, скорее всего чья-то жена и мать. Ойра вот уже несколько лет, после того, как он начал свой несерьезный эксперимент с цветами, не покидала одна мысль: зачем все девушки поголовно стремятся выйти замуж, если потом так редко улыбаются? Причинно-следственные связи просматривались очень легко, и Ойр в очередной раз убеждался в правоте своей антибрачной позиции. Ведь больше всего на свете он боялся стать причиной женского разочарования, превращающегося в череду таких вот печальных лиц, которые он встречает каждый раз по пути домой.
Проделав все в точности по плану и потратив на это полтора часа, Ойр оказался перед старинным, серого оттенка зданием, являющимся его домом вот уже девять лет. Особняк достался по завещанию, от покойной бабушки. У нее не было никого, кроме матери Ойра, которую она удочерила. О родителях он знал по бабушкиным рассказам: совсем мало об их короткой совместной жизни и трагической смерти в огне пожара. Его, восьмимесячного, опытная повитуха достала из уже мертвой Дэлии Габринг. Историю своего рождения он старался забыть сразу же после того, как услышал. Но, увы, не получалось до сих пор. Таких, как он в Хаерлоре называли проклятыми, но не здесь, не в Тир-Линне, где никого не интересовали биографические подробности чужой жизни. Именно поэтому, он очень любил этот город. Как и свое трехэтажное жилище с широким открытым балконом и внушительными подвальными помещениями. Именно там проводил он большую часть свободного времени – разрываясь между лабораторией и тремя комнатами зверинца.
– Доброе утро, господин Ойр! – звонкий женский голос вырвал из омута мыслей, – вы потеряли ключи?
Он посмотрел по сторонам, и понял, что уже несколько минут просто стоит перед дверью своего дома. Чем привлек внимание соседки – любопытной юной леди с острыми темными глазками, так и норовящими высмотреть чего-нибудь от нее сокрытого. Она жила с больной мамой, за коей приходилось ухаживать и часто пыталась навязаться в гости или просто на разговор.
– Здравствуйте, Лана! Нет, что вы. Всего лишь не проснулся, – он дежурно улыбнулся, мысленно посочувствовав ее будущему избраннику и поторопился скрыться из поля зрения соседки, чтобы не терять время на ненужную болтовню.
Не успел он закрыть за собой дверь, как невидимая сила схватила за ноги и подвесила вверх тормашками прямо под потолок.
– А-а-а-а! Поставь меня, окаянный! – завопил Ойр, подумав в первую очередь о том, как обозлилось содержимое отлетевшего в неизвестном направлении чемодана.
– Ох, так это всего лишь жилец вернулся… – прокряхтел старческий голос Баича. – А я думу думаю, что за дух Нави у порога вот уж пять минут топчется!
– Да опусти же ты меня!
Домовой сложил в недовольстве руки на груди, которые тут же скрылись за седой бородой, а Ойр, бесформенной кучей брякнулся на пол. И ведь даже не попытался смягчить приземление, скверное создание!
– Какой я тебе дух нави! Хозяина дома не признал?
– Эт хто тут хозяин? – возмущенно завел излюбленную шарманку мелкий старикашка. – Ты всего лишь жилец. По доброте душевной мною на груди пригретый. И вообще, в зеркало себя видел? Скажи спасибо, что сначала проверить решил, а не удалить на месте.
Да, дом достался ему уже с этим.
– Спасибо! – саркастично рявкнул Ойр.
Встав, сразу же скинул с себя мантию, ставшую за время поездки на размер больше и огляделся в поиске чемодана. По пути рассмотрел сияющую чистоту вокруг и немного смягчился. Баич свое дело знает. Искомый оказался под столом, у печки, на которую уже направился обиженный до глубины души домовой. Он что-то ворчал себе под нос о планах мести и коте Царапыче. Где, кстати, это рыжее недоразумение?
– Ладно тебе бухтеть, помоги лучше, – пошел на мировую Ойр, не понаслышке зная, что «планы мести» Баича обычно исправно составляются и приводятся в действие.
– В чем это? – тут же заинтересовался дух, прищурив голубые глазки.
– Вот с этим, – задумчиво смотрел на чемодан Ойр, – отправь бумагу и перья в мой кабинет, а об остальном позаботься, как ты это умеешь.
Баич вздохнул, щелкнул пальцами и, неизменно бухтя под нос, потопал в направлении подвала. Чемодан тащился следом, подскакивая на каждом пороге и цепляясь углами за мебель. Ойр закрыл глаза и посчитал до десяти. В конце концов, не на него обрушится негодование его новоявленных питомцев.
Старые настенные часы без кукушки (которой подавился Царапыч в первую же ночевку в доме) показывали девять утра. А значит, у него осталось совсем немного времени, чтобы привести себя в порядок и отправиться на первую после отпуска рабочую неделю в академию.
Баньку пришлось отложить, так что Ойр скрылся в ванной комнате. Первый же взгляд в зеркало оповестил, что дела обстоят действительно в разы хуже, чем он себе представлял. Похудевшее лицо вытянулось, глаза помутнели от долгих бессонных ночей, но тем не менее, выглядели единственным живым органом на обросшей темной бородой физиономии.