Этрусская сеть
Шрифт:
– Это я заметил на похоронах, – невесело сказал капитан. – А ведь эти люди ещё не знали, что Мило был жив ещё два часа после несчастья.
– Простите, кто это вам сказал?
– Тоскафунди.
– А он откуда знает? Это стоит как следует обдумать, капитан. – Мэр начал считать на пальцах.
– Во-первых, прокуратура не обязана была информировать Тоскафунди о результатах врачебной экспертизы, потому что с точки зрения закона Брук все равно виновен.
Во– вторых в суде же это могло сыграть прокурору на руку, создавая соответствующее настроение. В-третьих, информация о результатах экспертизы
– Следует из этого что-то для нас или нет? Можем, например, сделать вывод, что обвинение не так уверено в себе, как хотело бы нам внушить? Да, полагаю, что можем.
– Я думаю ещё проще, сказал капитан. – Я убежден, что у Бронзини на совести какие-то махинации, и он не хочет, чтобы Брук совал в них свой нос. Смерть Мило, видимо, несчастный случай, улица там и вправду опасная. Кто-то опознал жертву и сообщил не полиции, а Бронзини, который решил не упускать случая. Нужно было только подкупить кого-то, кто, якобы видел машину Роберта и даже запомнил номер.
И ещё послать кого-нибудь разбить Бруку фару.
Мэр выслушал его молча. Потом, улыбнувшись, сказал:
– Вы не забываете, что существует и третья, совсем простая возможность? Что Брук и в самом деле это сделал?
Когда капитан Комбер вернулся домой, он занялся почтой, пришедшей за время его отсутствия. Одно было от старого сослуживца, уехавшего в Новую Зеландию и писавшему о ней с таким восторгом, что капитан просто физически ощущал, как ему там скучно. Читая письма, капитан вдруг заметил, что кое-что не в порядке.
Письменный стол у него содержался всегда в том же систематическом порядке, что и вся квартира. Тот, кто обыскивал его, вернул все на место – но недостаточно тщательно. И ящик открыт был ключем, не подходившим к замку, и закрыть его снова до конца не удалось. И порядок в ящике был нарушен.
Капитан долго сидел, поглаживая бородку и оценивая происшедшее. На лице его рисовалось глубокое удовлетворение. Как бы он не относился к мнению Тоскафунди, мэр ему нравился и его сомнений он не мог игнорировать. Но теперь никаких сомнений не оставалось. Враг существует, он здесь. Пока это только облачко на горизонте, световой блик на экране радара, но он существует и усомниться в этом нельзя.
6. Погоня за призраком
Утром на третий день после ареста Брука в наручниках перевезли из полицейского управления в городскую тюрьму. Тюрьма Мурата, стоявшая на восточном конце Виа Гибеллина, в полной мере испытала натиск наводнения. И теперь, с новыми кованными решетками на окнах и свежепокрашенными дверями и оконными рамами, она показалась Бруку куда приветливей, чем унылое здание управления полиции в центре города.
В тот же день его посетил британский консул. Брука он застал за чтением «Потерянного рая».
– Какой-то англичанин сидел тут шесть месяцев, – пояснил он, – пока пытались найти доказательства, что он совершил подлог.
Перевел три главы гекзаметром на итальянский. Местами вполне прилично.
– Надеюсь, вас не оставят тут на шесть месяцев, – сказал сэр Джеральд. Как идут дела?
– Сегодня утром здесь был Тоскафунди. Видно, ему очень хочется, чтобы я сознался.
– Что убили Мило Зеччи?
– Неумышленно. С учетом плохого уличного освещения и того, что там уже были аварии, суд мог бы решить, что Мило я сбил, не заметив, все равно был бы осужден, но на меньший срок, чем если бы сбил его, понял, что произошло и оставил там умирать.
– Так вам рекомендует Тоскафунди?
– Да.
– Звучит разумно, но трое ваших друзей будут разочарованы, если вы сознаетесь.
Ваш друг капитан Комбер, ваша служанка Тина и моя дочь Элизабет.
– Чудная троица, – признал Брук. – А каково их мнение о том, что случилось?
– Насколько я понимаю, они считают, что профессор Бронзини занят какой-то деятельностью, если не преступной, то непорядочной, и боится, что вы разрушите его планы. И поэтому он устроил вам ловушку. Пока вы будете торчать за решеткой в ожидании суда, он провернет свою махинацию.
– Понятно, – протянул Брук. – Но зачем тогда присылать мне собственного адвоката?
Что, его угрызения совести замучали? Или хочет отвести от себя подозрения? Или для него главное, чтобы я сознался, и он мог быть уверен, что наказание меня не минует?
– Я бы сказал, последнее.
– Но как мои друзья полагают, как им удалось меня подставить?
– Полагают, кто-то видел Мило Зеччи, сбитого машиной, сообщил Бронзини и тот не упустил свой шанс. А чтобы обвинение выглядело более убедительным, той же ночью разбили вам фару.
– Здорово они это придумали, а из Бронзини сделали просто сверхзлодея. Только я как-то не вижу его в такой роли. А вы?
– Если честно, не верю этому бреду ни на грош.
– И какой же, по их мнению, подозрительной деятельностью занимается Бронзини?
– Насколько я знаю, они ещё не решили. Но, видимо, это как-то связано с продажей этрусских древностей.
Брук задумался, рассеянно листая «Потерянный рай», словно пытаясь бежать от действительности обратно к могучему противостоянию Добра и Зла, схватившихся в звездной бесконечности. Сэр Джеральд не раз в своей жизни беседовал со многими людьми во всяких тюрьмах, но никогда не встречал никого, кого так демонстративно не интересовала собственная судьба.
– Видимо, это тоже из области бреда, – добавил он.
– Не знаю, – сказал Брук. – Там со мной произошло кое-что интересное. Когда я в тот раз поехал взглянуть на их раскопки, меня сопровождал его управляющий Ферри и мне показалось, что он разбирается. Сказал мне, что открыли родовую гробницу знаменитого этрусского пирата по имени Тринс. Он там был изображен на своем боевом корабле с великолепным шлемом на голове. Потом, выходя из гробницы, я хотел заглянуть в одну небольшую комнатку по другую сторону коридора, Ферри это не понравилось и он быстро меня увел. Но, посветив фонариком, я кое-что успел заметить. Тот самый шлем, что на настенной росписи…