Этюд в серых тонах для двоих
Шрифт:
— Звучит неприятно, но это не оправдание. Я и мои родители ей ничего не сделали. Она ошиблась в выборе своего врага.
— Согласен. Но она умело окутывала нас своими сетями. Ее слова о той боли, что принес ей поступок деспотичного отца, звучали набатом. Как он ее истязает морально, требуя исправить его же ошибки, а она ничего не может сделать. Анлика рыдала на моем плече, прижимаясь объемной грудью, и вот уже мои мозги превратились в желе. Не думаю, что у других парней было по-другому. Гормоны повелевают в том возрасте.
— И что, каждому из вашей компашки рубашку заливала слезами? — не поверила я его словам.
Как-то образ честной леди не соответствовал с таким поведением, да еще и с разными мужчинами.
— Конечно, каждому, и не один раз. Примерно раз в две недели. Анлика поддерживала накал страстей, умело вплетая свою магию. Она ведь артефактор, и я благодарен Богам, что ее интерес не растянулся на что-то, кроме украшений. Хотя она и такие занятные безделушки делает, что мои парни регулярно проводят рейды, шерстя ее изделия на запретные линии плетения.
— И все забирают? — на всякий случай спросила, не представляя, где мы можем столкнуться с этой Анликой.
— Нет, конечно! — отмахнулся он. — Лишь самые опасные и влияющие на разум. Мелюзгу, что заставляет казаться девушку краше или желание, в рамках допустимого, пусть и дальше продает. Но я не позволю ей окрутить кого-то еще, как нас тогда. Пусть от ее чар страдает ее же супруг, и точка.
— Так она замужем? Кто-то из ваших?
— Нет, мы попали под следствие и запятнали свою честь для такой продуманной стервы, как она. Изначально Анлика наметилась на Криса. Аристократ не в первом поколении, сильная позиция семьи, уважение при дворе. Конечно, легко они бы не приняли ее, но при беременности от наследника варианты стать женой были весьма и весьма высокими. Ославленная, но все-таки одаренная невестка лучше безродной пустышки, — даже сейчас он размышлял, как аристократ, и сам этого не намечал.
А я очень часто встречала замечательных девушек без магии и знатной родословной, и при этом они были исключительными сами по себе. Такими, какими родились.
— Но не вышло из-за моего обвинения. Донгар сорвался с крючка, как и вы все разом, разбив ее надежды в пух и прах.
Покачав головой, он потер лицо, на короткий миг освободив меня от пристального взгляда. Не знаю, учат ли их в разведке зрительному контакту, но я не могла не смотреть на него, если он вперивался в меня своим взглядом.
— Анлика перестаралась, внушая нам любовь к ней своими артефактами. И мы все вышли из-под контроля, как наркоманы, которым давали дозу все больше и больше, преодолевая выработанную резистентность раз за разом. А так как объект ненависти не менялся ни разу за три года, мы не подумали поискать кого-то другого на роль жертвы. Ты спасла нас, подав то заявление. Не знаю, как бы это все кончилось для Кристофера, а нас ожидало сумасшествие и возможное самоубийство. На него уходило сил и больше и чаще. Слишком большой дар, что спасал носителя без его приказа. С тех пор он как инвалид, не может раскрыться в некромантии на все сто. А мы развернулись во всю свою мощь достаточно легко.
— Звучит интригующе. Суть я уловила, однако, как сложилась ее жизнь после судебного процесса? Я же правильно понимаю, что она спокойно закончила школу? — спросила, уже привычно отложив долгий анализ на потом.
— А про нас спросить не хочешь? — нахмурился Грахт Гартон.
Неужели он ожидал, что я кинусь успокаивать его и предлагать планы общей мести?
Каждое его слово я проверю, соберу подробнейшую информацию и только после этого решу, как поступить.
— Вы живы и вполне успешны, — пожала я плечами максимально беззаботно. — По сути, больше мне не враги, хотя я пока не уверена в своем отношении к вам. Но с годами углы сгладились, что уже хорошо звучит. А вот Анлика — загадочный объект. Я помню ее не особо четко. Да, красивая и наглая. Часто обвиняла меня в мелких кознях против нее, но тогда многие так себя вели, вам на радость. Устраивать массовую кару в мои планы на жизнь не входило.
— Логично. Она была теневым кукловодом, к которому у тебя не было претензий, а мы, как преданные песики, прикрыли даму сердца перед стражами. Глубоко копаться в реалиях школы им не дали родители и подключившаяся администрация. Вот она и не была раскрыта перед окружающими. Это вообще был занятный случай. Уникальный по меркам стражей, — покачав головой, он тяжко вздохнул. — Значит, слушай. Она выскочила замуж через год после того судебного процесса. Вполне возможно, воспользовалась магией, и приворожила некрасивого, но успешного в делах лорда. Из Анлики Векнер стала Анликой Хокорд. Ее муж Ланс Хокорд, и он имеет пять успешных лавок и собственное производство тканей. Не бедствуют, но и не лезут, как ее бывшая семья, к трону на теплые места. Не знаю, перебесилась ли на счет тебя, но могу попробовать узнать через свои связи, если действительно нужно.
— Я и сама могу прояснить ситуацию, приложив гораздо меньше усилий. Спасибо, что подсказал, где искать главного врага.
— Даже адреса не спросишь?
— Не нуждаюсь.
Рассмеявшись, Грахт Гартон принялся рассматривать меня с истинно мужским интересом.
— Знаешь, а ведь если бы не Анлика, я бы подошел к тебе совершенно с другими намерениями. Может, не в момент твоего поступления, но через три-четыре года точно пригласил бы тебя на свидание.
— С чего бы? — удивилась я, никогда не за школьные годы не чувствовавшая подобного отношения к своей персоне.
Сперва меня гнобили окружающие, а в новой школе заслуженно боялись.
— Ты красавица. Тогда была ей, и ей же осталась. Светлые волосы с золотистым отливом, глаза серые с фиолетовой каймой по краю. Сейчас к этому прибавилась точеная фигурка и высокая грудь. Ты явно не пренебрегаешь тренировками. Не для службы, а ради собственного удовлетворения.
Его взгляд был выжидающий и крайне внимательный. Словно Грахт Гартон чего-то ждет от меня, а я никак не догадаюсь его порадовать. Не с первого раза я догадалась, чего именно.
— Скажи, в каком месте я должна покраснеть, — снова откидываясь на спинку кресла, спросила я, занимая более расслабленную позу.
— Что, не смутил тебя? — усмехнувшись, спросил старший лейтенант, что так легко плевал на все субординации перед старшим по званию.
— Я в этом профан. Это не самокритика, так говорил мой прошлый наставник, а после и первый начальник. Не понимаю особенностей женского поведения и не веду себя, как им положено в ситуациях, когда они бы смогли отреагировать правильно. Не краснею и не бледнею. Не отвожу глаза и не кокетничаю.