Ева. История про кирпич
Шрифт:
– Так это вас, получается, пожарники затопили? – предположил Алекс, но я мотнула головой:
– Нет, там своя система типа душа. Как только датчики фиксируют дым, срабатывает автоматика и…
– …и потоп! – закончила за меня Полина. – Нет, ну до чего несправедливо, а?! Я только-только все почистила, а теперь опять убираться? Ну ничего, – хмуро добавила она. – На сей раз образ бедной падчерицы примерит на себя Богдан. Тем более это именно по его милости у меня случился пожар!
Алекс недоверчиво изогнул бровь:
– Брат захотел макарон?
– Нет! – отрезала готесса. – Но если бы я смогла
Я представила кладовую Поли, две полки которой были заставлены посудой от Berghoff (включая отличный набор, подаренный однажды на Рождество ее бывшим парнем: бедняга наивно полагал, что хорошая кастрюля пробудит в готессе таланты кулинара), и удивленно спросила:
– Как ты умудрилась в двухкомнатной квартире потерять штук двадцать кастрюль?
– Понимаешь, Ева, – скрипнув зубами, ответила подруга, – я вот тоже сначала думала, что это невозможно. Пока Богдан не узнал, что вода на мой стол попадает не из двухсотметровой артезианской скважины, как это происходит у четы Соколовых и у других «простых смертных», чей семейный бюджет позволяет содержать личный самолет, а прямо из-под крана. И наличие фильтра его не успокоило. Потому, пока я ползала по квартире со шваброй, он наполнил все мои кастрюли водой и спрятал под кровать. Знаешь зачем? Отстаиваться! Святой ежик, да что это вообще может значить?!
На сей раз мне пришлось зажимать себе рот ладонью, чтобы не заржать. Нет, серьезно: картинка того, как Полина мечется по квартире в поисках утвари, а потом пытается отнять ее у Богдана, свято верящего в то, что поступает правильно, была уморительной. Вот только Полина, кажется, считала иначе.
– Тебе смешно, да? – почти ласковым тоном уточнила она. – Ладно-ладно! Посмотрим, кто последним посмеется! Увидимся на тренировке, жокей!
И отключилась, давая мне шанс самостоятельно додумать подробности «наказания». Я закусила губу, пораскинула мозгами и вынесла вердикт:
– Скажусь больной!
Алекс хмыкнул.
– И, кстати, – обернулась к нему, – Поля задала резонный вопрос. Что ты делаешь на ногах в семь утра в воскресенье?
– А, ты об этом, – улыбнулся он. – Ядвига прислала эсэмэс. Они с отцом возвращаются в город. Будут к восьми. Попросила избавить их от, цитирую: «шокирующих подробностей нашего празднества».
Я вздохнула и нехотя опустила ноги на пол.
– Хорошо, что она хотя бы догадалась предупредить, – нащупала тапки. – Но мне казалось, они вернутся не раньше вторника. Что-то случилось?
– Понятия не имею, – пожал плечами Шурик. – Мне прислали эсэмэс, а не объяснительную записку. Ты в душ?
Я кивнула, пытаясь сообразить, во что бы обмотаться, чтобы без эксцессов пересечь коридор.
– Тогда, – Алекс подхватил со стула мое черное платье, – надеть это. Там, по этажу, мечется Егор. Строит гениальный план завоевания Наташки. Попадешься – начнет задавать вопросы.
– Понятно, – кивнула, послушно натягивая одежку. Странно: совершенно не помню, как я ее вчера снимала. – А Наташа все-таки улетела?
– Конечно, – почему-то даже удивился моему вопросу Алекс. – Это же Наташка! Она не станет облегчать Егору задачу.
– Наверное, он сейчас очень
– Ну, судя по загадочным улыбкам, шанс у него еще есть. Будем надеяться, он поймет, как им воспользоваться.
Я застегнула молнию на боку и взглядом еще раз обежала комнату в поисках босоножек. Одна лежала у кровати, вторую обнаружила у самого порога.
– Знаешь, а я вот просто рада, что она не отправила его в больницу, – подобрав обувь, я осторожно выглянула в коридор: брата вроде нигде не было.
Алекс хохотнул:
– И то верно! Тем более что в аэропорту она ему, кажется, добавила: домой он сегодня вернулся уже с двумя фингалами.
– Ну, – на секунду обернулась я, – бьет – значит любит?
Алекс бесшумно ступил ближе, встал за моей спиной и, взявшись одной рукой за приоткрытую дверь, чмокнул меня в затылок.
– Нет, – прошептал убежденно. – «Любит» – это как у нас с тобой. А если бьет – значит, они оба сильно заигрались.
Наверное, я действительно слегка перестаралась. Алекс, Богдан и Егор сидели рядышком за барной стойкой и задумчиво наблюдали, как я летаю по кухне: от плиты – к столу, от холодильника – к мойке. Судя по их лицам, они не понимали, зачем я это делаю. Богдан все время зевал и уже дважды делал попытку провалиться в сон из положения сидя. В последний раз чуть не сверзился на пол, но даже это взбодрило его от силы на пять минут. Егор то и дело касался фингала, все больше и больше проступающего на его скуле, и каждому, кто имел неосторожность бросить на него взгляд, начинал пространно объяснять, что это – жертва во имя любви и только настоящий романтик способен его понять. Алекс слушал молча, стараясь не ржать, а вот Богдан послал сразу, далеко и надолго. А потом отнес во двор целый мешок увядших роз и маленьких сгоревших свечек. После этого Егор к нему больше не цеплялся. Ну а я на них вообще внимания мало обращала: у меня были свои заботы. На огне, в сковородке начинал перекрашиваться в золотистый цвет крупно нарезанный чеснок. На второй, щедро посыпанной солью, жарилась семга. И нужно было поторопиться, чтобы успеть потушить кабачки и ошпаренные помидоры без шкурки, подготовить каперсы, вытянуть косточки из оливок…
– Знаешь, это вовсе не обязательно, – сказал Егор, когда я принялась расставлять тарелки на кухонном столе. – Но раз ты уже все сделала, то можно мне вон тот кусочек рыбы, с поджаренной спинкой?
– Хорошо, – согласилась, тут же сгружая на блюдо брату облюбованную часть семги с овощами. Потом положила заранее выбранный кусочек Алексу и обернулась к Богдану: – А у тебя есть пожелания?
Дизайнер зевнул, потер глаза ладонями и ответил:
– Давай что угодно, лишь бы без лапши…
Шурик хмыкнул, я улыбнулась и вдруг услышала, как скрипнули ворота и снег зашуршал под колесами авто.
«Они здесь!» – подняла на заклинателя круглые глаза. Он кивнул и молча встал из-за стола. Егор удивленно обернулся к брату, но спросить ничего не успел: на кухню, лучезарно улыбаясь и на ходу сбрасывая шубку, вошла мама. А следом за ней и Георгий с чемоданом:
– Мм… как вкусно пахнет! – потянул носом отчим.
– Привет, па! – махнул Егор. – А это Ева сегодня с утра решила побаловать нас деликатесами.