Евангелие от зверя

Головачев Василий Васильевич

Горизонт на востоке едва начал светлеть, когда лодка преодолела залив озера Нильского и подплыла вплотную к зарослям тростника и камыша, скрывающим низкий восточный берег. Илья, бесшумно опуская весла в воду, прошел вдоль берега около полукилометра, как советовал старый волхв, и остановился, всматриваясь в густой мрак подступающего к воде, настороженно разглядывающего лодку леса. Никаких следов протоки в этом месте видно не было, несмотря на применение инфраоптики, и Илья почувствовал мимолетное разочарование, хотя тут же постарался подавить все эмоции. Состояние медитационной пустоты не терпело ни волнения, ни суеты, требуя полной самоотдачи.

Владислава подвинулась ближе, тронула Илью за руку и разжала кулачок, поднося ладонь к его глазам.

Он увидел темный кружок на ладони — талисман бабы Марьи и вспомнил о своем амулете, который дед Евстигней назвал «Рукой Бога». Благодарно сжал пальцы девушки, достал из-за пазухи нагревшийся кругляш амулета, сжал в кулаке и сосредоточился на своих переживаниях, просеивая сквозь пустоту внутри тишину и темноту окружающего мира. И уже не удивился, когда мир вокруг просветлел, раздвинулся, стал объемным и цветным, понятным, наполненным неслышимыми звуками и вибрациями. Протока открылась впереди за тростником более темной, густо фиолетовой, с темно-зелеными и синими струями, рекой, ведущей в царство абсолютного мрака. Илья даже вздрогнул, почуяв на себе недружелюбный взгляд черной бездны, ощутив исходящую от нее волну угрозы, но сжал зубы и заставил себя не отвечать тем же, не бросать вызов недобрым силам, стерегущим подходы к храму, а постараться убедить их, что они с Владиславой мирные путники, слабые существа, готовые покорно подчиниться воле хозяев или удрать от малейшего шороха.

Прием удался.

Эмоционально-мысленный посыл разведчиков, поддержанный силами талисманов, произвел на заговоренную природу благоприятное впечатление, и психологическое давление бездны леса на сознание людей стало уменьшаться. Духи леса, встревоженные поначалу появлением нежданных гостей, приняли их за малосильных и неопасных обитателей озера и не отреагировали на нейтрализацию заклятия, не пускавшего до этого никого из смертных на запретную территорию.

Илья, не выпуская амулета из руки, заработал веслами, лодка, цепляя бортами перья тростника, углубилась в протоку, окунулась в угрюмую тень заколдованного леса.

Однако уже через несколько минут стало светлеть, над водой появился туман, сгущавшийся по мере продвижения вперед, Илья начал грести сильнее, радуясь туману, и вскоре по увеличению водного пространства слева и справа понял, что они выплыли в озеро.

Дальше плыть в том же направлении становилось опасно, надо было искать пристанище, и разведчики свернули к левому берегу, держась у стены тростника, пока не появились первые признаки твердой почвы: кустарник, высокая трава, кочки, коряги, упавшие в воду стволы деревьев, а за ними — стена леса. Тогда Илья выбрал просвет между куртинами травы и топляками, удивляясь, что их здесь так много, и повел лодку к берегу. Вскоре он смог пристать к полузатопленному стволу высохшей сосны с десятком растопыренных ветвей и по нему выбрался на пружинящий под ногами берег — слой слежавшегося, почерневшего от времени мха. Владислава, не задавая вопросов, храбро последовала за ним, и Илья не удержался, обнял ее и поцеловал, получив в ответ улыбку. Она шла за ним так же спокойно и просто, как испокон веков шли за мужчинами и разделяли их судьбы все любящие женщины, и осознание этого наполняло душу Ильи уверенностью и силой.

Стараясь двигаться бесшумно и медленно, они выбрали выдающийся в озеро мысок, с которого открывался вид на обширное водное пространство, и устроились таким образом, чтобы их не было видно ни с глади озера, ни со стороны леса за спиной. Илья налил в колпачок термоса горячего настоя из одолень-травы, предложил Владиславе и с удовольствием напился сам, потом поднес к глазам бинокль и стал рассматривать акваторию озера, пытаясь определить местоположение храма. То же самое сделала и Владислава, разве что не пользовалась биноклем, не рассчитывая ни на что, кроме интуиции и ясновидения. И все же с первого сеанса наблюдения определить координаты храма Морока им не удалось. Было еще слишком темно и очень мешал туман, ведущий себя как живое

существо. У Ильи то и дело возникало ощущение, что туман не является природным явлением, а создан искусственно, уж очень высоко поднимались его струи, образовывая странные белесые сгущения, напоминавшие фигуры невиданных животных. Возможно, он и в самом деле поддерживался службой охраны храма специально, чтобы никто, даже случайные гости, не могли увидеть отражение храма в водах озера.

— Там что-то есть… — едва слышно проговорила Владислава, разглядывая туман. — Что-то жуткое… чужое… — Она поежилась.

— Крокодил, — пошутил Илья, внезапно ощущая чей-то взгляд, идущий из белесых уплотнений тумана. Вспомнил о предупреждении деда Евстигнея и посерьезнел. Владислава, очевидно, почувствовала присутствие у стен храма Древнего — реликтового существа, сохранившегося на Земле со времен войны богов.

Через час рассвело, туман понемногу разошелся, и взору разведчиков предстала панорама озера, окруженного удивительным черно-золотым, без единого пятна зелени, лесом. Пейзаж был исполнен такой необычной торжественно-мрачной красоты, создающей впечатление поздней осени, что душа замирала в ожидании странных и страшных событий и чудес, скрывающихся в серо-свинцовых, с пятнами ржавчины и полосами сизой ряби водах озера. Даже встающее солнце не могло оживить этот пейзаж, вызывающий в памяти картины гибели природы на Крайнем Севере, в местах нефтедобычи, где не раз бывал Илья.

— Он там… — шепнула Владислава ему на ухо, показывая пальцем на противоположный берег озера. — Я его не вижу, но чувствую…

Илья хотел ответить, что он тоже чувствует гнетущее присутствие храма, но в этот момент солнце прорвалось сквозь пелену утренних облаков на горизонте, солнечные лучи упали на озеро, превратив его в чашу с густо-синим расплавом, и в этой чаше появилось опрокинутое изображение тяжеловесного прямоугольного здания с буро-коричневыми стенами, похожего на мавзолей непохороненного мертвеца на Красной площади. Единственным отличием этого здания от мавзолея был эллипсоидальный купол розового цвета, выражавший все ту же отвратительную, извращавшую смысл человеческих отношений символику Морока — фаллос.

— Храм!.. — прошептала Владислава с изумлением и ужасом, невольно придвигаясь ближе к Илье.

— Бордель… — проворчал он, внезапно ощущая дыхание опасности. Оглянулся, собираясь предложить девушке поменять место наблюдения, но было поздно. Сквозь кусты ивняка на него угрожающе смотрело бородатое лицо незаметно подкравшегося человека. Илья подвинул руку к карабину, но разглядел выглянувшую пониже бородатого лица суковатую палку и замер.

— Спокойно, Слава, нас нашли… отвлеки его, я дам сигнал…

— Выходите сюда, — прогудел бородач, раздвигая ветви кустов своей палкой — жезлом Силы, по словам деда Евстигнея, и Пашин узнал в человеке охранника Владиславы, с которым ему пришлось драться возле деревни.

— Ба, знакомые все лица, — проговорил он с улыбкой, поднимаясь, следя за концом палки и одновременно настраивая себя на режим энергетической отдачи. — Дормидонт, если не ошибаюсь? Кажется, мы уже выясняли отношения.

Палка уперлась в грудь Ильи. Он остановился. Из-за кустов вышел еще один бородач, сноровисто обыскал его, отобрал ракетницу, нож, прибор ночного видения. Потом обшарил место, где лежали разведчики, обнаружил карабин, бинокль и арбалет, толкнул в спину Владиславу.

— Шагайте.

Пленников вывели на открытое пространство, и Илья с облегчением увидел, что сторожей всего двое. Надо было срочно, не дожидаясь появления других хха, освобождаться от опеки мужиков, знающих колдовские приемы. Вполне вероятно, что они следили за гостями со времени их входа в протоку и ждали только удобного случая для нападения с тыла. Засада им удалась, Илья признался себе в этом с досадой и сожалением, понимая, что слишком увлекся пейзажем «вечной осени» и созерцанием отражения храма, но и охранники озера, легко захватив разведчиков в плен, вряд ли рассчитывали на ответное нападение.