Евангелие отца

Сад Герман

– Я не против. – Шрайбер улыбнулся стюардессе и показал на себя и Дюпри. Стюардесса кивнула, улыбнувшись в ответ.

– Ну, так вот. По поводу Евангелия Отца. Проблема не в том, что о нем не знали, а в том, что его никогда не было. Но, оно должно быть. И если его нет – его надо написать. Была небольшая новелла под названием «Книга плотника Иосифа», но она не обсуждается, потому что не дала результата, и никто на нее не обратил особого внимания. Хотя, в ней есть весьма любопытные места. Вот почему нам был так важен Иосиф. Вот почему его появление было так важно и присутствие его не только не вредило, а совершенно наоборот – он доказывало истинность Иисуса. Что может быть сильнее для психологии обывателя, чем какие-то детали

и мелочи из детства и юношества, правда? Это работает только в плюс, потому что объект окрашивается новыми родными и понятными красками. То есть, Иисус становится еще ближе. И тогда с ним можно уже спорить, потому что он тоже человек. Словом, совершенно понятно, почему эти тридцать лет были выброшены из Его истории и «Он» стало писаться с большой буквы, как если бы речь шла о Боге.

– Вы спросили меня об источнике «Кью».

– Ну, да. Источник. Это такой, знаете, гипотетический сборник изречений Христа, который авторы Евангелий от Матфея и Луки независимо друг от друга использовали в качестве источника наряду с Евангелием от Марка. Предположение о существовании подобного источника было выдвинуто ещё в позапрошлом веке на основании того факта, что значительную часть общего материала Евангелий от Матфея и Луки, отсутствующего при этом в Евангелии от Марка, составляют изречения Иисуса.

Есть такая теория, согласно которой апостольская проповедь приняла форму одинаковых устных преданий, которые затем составили основное устное Евангелие. Это устное Евангелие сохранялось на арамейском языке, но необходимость миссии к язычникам потребовали перевода его на греческий язык. Это основное первоначальное арамейское Евангелие и его греческий перевод стали затем основным источником для трех евангелистов, каждый из которых использовал его по-своему. Так, Матфей составил подлинно палестинское Евангелие, Марк модифицировал, а Лука следовал Павлу. Ну, а все различия между Евангелиями связаны только лишь с уровнем образованности каждого конкретно апостола - его литературными возможностями и способностями.

Сами понимаете, что загадочное «изначальное Евангелие» можно назвать истинным, если принять за истину пока неустановленный факт его существования. Следовательно, его надо искать – вот и ищут. Может быть, это и есть тот самый «Священный Грааль»? Кто знает. А что не найдут, то напишут. – Дюпри засмеялся. – Третий бокал был лишним. – Сказал он и допил мартини в несколько глотков.

– Всегда надо во всем знать меру. – Шрайбер тоже засмеялся.

– Ваша правда. Ну, и чтобы закончить, я скажу, что чудеса и тайны порождают еще большие чудеса и тайны – чего удивляться тому, сколько всего намешано вокруг этих мистификаций. Тем более что истинность Книги – это вопрос ее утверждения большинством голосов на собрании и не более того.

Я уже молчу о том, что не так давно одним господином была высказана мысль, что Иуда вообще является родственником Иисуса – его родным братом и сыном Иосифа. На таком простом основании, что казну и собственную судьбу можно вверять лишь в руки, которые не предадут. Это сейчас родственникам трудно доверить даже код от сейфа – упрут ведь все содержимое! А в те времена кровь связывала навсегда и верой и правдой! А еще и потому, что как доказывают документы семьи Иосифа, один из его сыновей, а соответственно, братьев Иисуса носил имя Иуда. Но, это слабый довод – Фома тоже носил это имя. Косвенный довод, но все лучше, чем ничего, правда? Для сомнений достаточно. Так что, Иуда мог быть братом Иисуса, поэтому схватка между Иосифом и Иудой, в конце концов, у нас могла оказаться встречей родственников. Так сказать, встречей отца и сына. Вот такие вот дела. Но, не получилось. А было бы крайне интересно.

Последние слова Шрайбер уже не слышал. Он спал. Дюпри посмотрел на его блаженную физиономию и подумал: «Ну и кому я все это рассказывал?» Он повернулся головой к иллюминатору и тоже очень

быстро заснул. Если Бог где-то тут, на высоте двенадцати тысяч метров, то он это и видел и слышал и никак не отреагировал. Просто еще одна сказка, рассказанная перед сном: эти двое просто выполнили свою работу, выпил мартини и заснули.

Гл. 53

На балконе в креслах сидели кардинал и Люсьен. Они, молча, смотрели на стену Ватикана. Город остывал, хотя в августе в Риме уже не так жарко.

– Неужели все это было создано здесь, в святых стенах? – Люсьен посмотрел на ди Корсо.

– Стены, дорогой Люсьен, не могут быть святыми, если только вы не хотите наделить этим свойством камень и бетон. Святым может быть только дух, который заключен в этих стенах. А для него стены – тюрьма. И наступило время освободить дух из тюрьмы.

– Но ведь, это же, просто цепь случайных совпадений?

– Разве вы не знаете замечательное высказывание Эйнштейна: "Цепочка случайностей дает Богу анонимность". В этом весь смысл. И ни в чем нет, ни вашей вины, ни вашей заслуги. Просто так было угодно тому, кто все это создал. Пути Господни неисповедимы. Но, вот что Вам скажу…. У Бога много сотрудников и Он может себе позволить что-нибудь не знать, не правда ли? Не все же надо делать самому, верно? Просто издержки офиса: слишком много сотрудников.

Если бы кардинал в это время смотрел в глаза Люсьену, может быть, он что-нибудь в них и прочитал. Что-нибудь, что дало ему повод думать, что перед ним человек, которого стоит опасаться. Но, кардинал смотрел на Ватикан.

На другой стороне улицы в тени подъезда стоял Бальтазар и внимательно смотрел на трех человек, сидящих на балконе. И не было в его глазах ни доброты, ни жалости, к сидящим. «Все только начинается, Бальтазар, все только начинается» звучали в голове слова кардинала. «Если бы Вы, Ваше Высокопреосвященство, хоть на минутку могли себе представить, как Вы правы. Все только начинается, но начинается то, что Вам совсем не понравиться». «Ничто не истинно, а значит, все разрешено», как когда-то сказал Хасан ибн Саббах. К сожалению, это так. Поэтому мы так и живем…

До Иерусалима было еще очень далеко. Ветер нес горячий песок, и мальчик закрывал глаза. Все было так, как ему приснилось, и ему хотелось пить. Сон не уходил, и хотелось пить. Мать шла, сгорбившись, словно ей было пятьдесят лет, а ведь столько ей станет, когда ему будет тридцать три. И станет ли? И стоит ли этого страшная дорога в чужой ему город Иерусалим. Видимо, отец прав, все время повторяя, что, все в руках Господа, который смотрит сейчас на него. Но, видит ли Он его, этого мальчика, который боится пустыни и того, что ему Он уготовил. И знает ли Он, что этот мальчик назовет Его другим именем и ему поверят? Знает ли мальчик свою судьбу, как знаем мы его историю? Конечно, нет. Да и нам наплевать на его жизнь, потому что мы все время твердим только о его смерти. И в этом вся наша проблема. Пусть мальчик идет – впереди у него дальняя дорога. Остается лишь надеяться, что тот, кто придумал эту историю, создал ее для нас, а не для того, кто сейчас идет по пустыне. Потому что в ином случае все лишено смысла.

Все очень просто. Боги не совершали чудеса, но они действительно совершенны и бессмертны. Совершенны в поступках, и бессмертны в памяти, и не более того. Поймите, наконец, что мир Богов, это мы. Это правильное отражение в зеркале мира нас такими, какими мы должны были быть, такими, какими мы должны стать или какими мы были раньше. Выбирайте сами.

Вода превратится в вино, любой металл станет золотом, и море расступится перед праведными, и горы отступят. И все это не сказки. Но все это произойдет только тогда, когда ты увидишь в иконе простое зеркало, а в лике просто свое отражение. И скажешь: Господи, это я!