Евангелие отца
Шрифт:
Вокруг овального стола сидели четыре человек. Два графина молодого виноградного вина, несколько бутылок минеральной воды, несколько хрустальных бокалов, по числу гостей и чашка зеленого чаю для кардинала – вот, пожалуй, и все, что было на столе. Хотя, нет – были еще приборы перед пока пустующими стульями – очевидно, что здесь ждали еще не менее пяти человек. Ничего не значащий разговор о том, как кто долетел и какая погода сейчас в Цюрихе, об упадке нравов на Западном побережье и к чему приведет награждение канцлером Германии карикатуриста из Дании – вот все, что пока слышала кухарка. Она тихо прошла к двери, ведущей в зал, и аккуратно прикрыла ее. Она хорошо знала, что не только кусок хлеба за обедом может быть лишним для здоровья, но и случайно услышанное слово. Жизнь достаточно хороша и без лишнего знания и кардинал всегда ей говорил: «Хочешь прожить долго и счастливо – меньше слушай чужие разговоры и больше Джузеппе Верди». Она
– У Вас в голове каша, милый мой Хасен. Позволите мне Вас так называть? Бальтазар сказал, что Вы не будете против.
– Прошу Вас, Ваше Высокопреосвященство.
– Спасибо. Так вот, иоанниты – это последователи Иоанна Крестителя, так? А, Иоанн Креститель, по прозвищу Ха-Матбил - "тот, кто омывает", был одним из ессеев. Все просто. Действительно, он покинул кумранский орден и поселился на берегу Иордана. Но, это был его Подвиг. Говорили, что он "был послан всему народу израилеву". А зачем? Чтобы ритуалом омовения смыть все грехи с этого народа. Так что сам ритуал крещения водой, который прошел Иисус, был придуман ессеями. Знаете, как сам Иоанн Креститель называл ессейский ритуал омовения? "Покаянной тевиллой"! Потому что он символизировал внутреннее очищение. Прежде, чем зайти в воду, приходившие исповедовали свои грехи, а Наставник требовал переоценки всей жизни, полного внутреннего переворота. Он восклицал: "Исуву!" Буквальный смысл его возгласа таков: "Опомнитесь, обратитесь, покайтесь!". Уже позже близкие ученики Иоанна Крестителя, Андрей и Иоанн по прозвищу "Сын грозы", были призваны Иисусом за свои пламенные натуры и стали Его апостолами. То есть, Вы понимаете, что среди апостолов новой веры были самые прилежные ученики и апостолы веры старой. Зачем? Чтобы наблюдать, поправлять и, говоря по-современному, консультировать. Или, чтобы направлять Иисуса. И, надеюсь, что Вы также поняли, что иоанниты – последователи учения ессеев. Так что Вы теперь не одни.
– Смелое предположение. Это я по поводу «направлять Иисуса». – Подал голос Бальтазар, которому кардинал еще с детства позволял некоторую фривольность в разговоре. Это развлекало их обоих, когда напряжение было слишком высоким. Но, Бальтазар прекрасно знал предел дозволенного в общении со своим патроном.
– Мне можно – я кардинал. – Ди Корсо засмеялся. – Мне вообще больше можно, чем остальным. В этом одна из привилегий быть кардиналом. А все новое всегда поначалу кажется или слишком смелым, или чересчур наглым, или глупым и наивным и, конечно, совершенно несвоевременным, амбициозным и вредным. Но, тут речь идет не о новом, а, наоборот, о совершенно старом. Таком старом, что и представить себе страшно. Ведь ессеи или ессены, если угодно, - члены дохристианских тайных организаций, существовавших на территории палестинских государств. Тех самых, которые сегодня не могут разобраться со своими территориями, верованиями и, в целом, правом на жизнь и смерть. Так что ничего не изменилось, а ведь, сколько времени прошло, которое ничему нас не научило? Не научило жить как людей, а не членов каких-то там организаций. Но, вернемся к нашей теме. Историки связывают зарождение этих общин со вторым веком до рождения Христа. Большинство ессеев жило на западном берегу Мертвого моря очень задолго до Иисуса, вот в чем дело. Вы читали Евангелие от ессеев, Хасен?
– Я знаю о нем.
– Но, полностью не читали, верно? Этическое развитие было основой их духовного продвижения. Воздержание от клятв, лжи, равнодушие к наслаждениям, умеренность, скромность, постоянство входили в "нравственный кодекс общины". Ношение белых одежд было символом духовной чистоты и часто ессеев еще называли "братством чистых". Отказавшись от храмовых жертвоприношений и посещения синагог, они создавали "храм человеческий", где воскурения пред Богом совершались в виде добрых дел. Реальных дел, а не слов, понимаете? И высшим наказанием считалось изгнание из ордена. Кстати, мы никогда не узнаем, почему Иоанн ушел из этого сильного в то время тайного ордена. Сам и по собственной ли воле? Или его что-то заставило это сделать. Тем не менее, факт остается
Немного об учении ессеев. Основной тезис – это тленность тела и всего материального. Человеческие души - бессмертны и они имеют преджизненное существование. Они, воплощаясь, соединяются с телами, как с темницами. После смерти тел очищенные души попадают в мягкий эфир, а для дурных душ уготована "мрачная бездна". Знания философии, логики и физики ессеи подчиняли бытию Бога. Словом, ничего для Вас нового, правда? Только вот все это говорилось и писалось за две тысячи лет до Рождества Христова. А Евангелие от ессеев стоило бы почитать. Оно понятное, простое и доступное для понимания. Ессеи ждали прихода Мессии, вставая до рассвета в полном молчании. Обращаясь на восток, каждый ессей возносил молитвы. Встающее утреннее солнце символизировало для ессеев Божественную Мудрость. Понимаете?
– Что Вы этим хотите сказать? Конечно, весьма все это любопытно, но…
– Восток. Солнце, встающее на Востоке и заходящее на Западе, когда ессеи замолкали. Богом было Солнце, а это совершенно языческий символ, известный и в Древнем Египте и задолго до него. Отсутствие торговли, занятие ремеслом и земледелием, умение защитить себя - обеспечивали полную самостоятельность ессейских общин. Члены ессейских орденов, связанных между собой, селились в пустынях, окрестностях городов и селений. У них не было своих городов, но путешествующие ессеи всегда могли найти кров и поддержку в любом из домов единоверцев.
Вступающие в ордена проходили испытательный срок в течение трех лет, переходя на скромное "безубойное" питание и изменяя свой образ жизни. Посвящая себя совершенствованию, давая обет, который подразумевал преданность общине, они руководились тремя основными принципами: любовью к Богу, любовью к добродетели, любовью к человеку. И это была их Святая Троица.
– Спасибо, Ваше Высокопреосвященство. – Подал голос Никос-Хасен. – Это действительно интересно и понятно, но запросто может свести с ума кого угодно, потому что Вы – католический кардинал – говорите ересь.
– Вряд ли, молодой человек. Вас свести с ума будет затруднительно. Но, давайте подождем еще нескольких гостей, которые придут с минуты на минуту. И тогда многое для Вас лично станет понятнее.
– И кто это?
– Терпение, молодой человек. Терпение. Позвольте, я Вам предложу что-нибудь до того, как будет подан скромный обед. Моя кухарка, очаровательная и строгая женщина, держит меня на диете, но для гостей делает исключение. Так что я просто уверен, что у нее найдутся на кухне ее знаменитые кальцони с моцареллой и помидорами. – Кардинал видимо нажал на какую-то кнопку под столом, потому что ровно через минуту в приоткрывшуюся дверь заглянуло пожилое женское лицо и вопросительно посмотрело на кардинала.
– Синьора Паули, у Вас найдется, что перекусить до обеда нашим гостям? Я вижу по Вашему лицу, что кальцони уже давно готовы. – Кардинал хитро улыбнулся. Кухарка сотворила недовольное лицо и коротко кивнув, исчезла за дверью, которая после этого медленно и тихо притворилась как бы сама собой.
На лице кардинала не было видно практически никаких эмоций, кроме абсолютного спокойствия, если не сказать, равнодушия и к происходящему, и к нетерпеливому ожиданию сидящих за столом некой развязки событий. Было очевидно, что финал всей этой истории близок, но каким он будет для каждого из них? В конце концов, уже произошло что-то из ряда вон выходящее – все сидящие за столом знали об этом. Но каждый знал только то, что представлял себе правдой. В действительности, кардинал был очень напряжен, и это чувствовала и точно знала только одна кухарка. Попросить кальцони перед овощным супом он мог только в том случае, если ситуация была настолько сложна, что даже он ничего не мог с ней поделать. Необходимо было, чтобы гости чем-нибудь занялись, пока кардинал лихорадочно что-то обдумывал. Если сейчас он извиниться и выйдет позвонить, то…
– Вы позволите мне на минуту вас оставить, синьоры? – Кардинал встал. – Мне надо отдать некоторые распоряжения по поводу важной встречи, которая произойдет завтра.
Сидевшие за столом поднялись со своих стульев. Получилось весьма вовремя, потому что, знак уважения к кардиналу плавно перешел в знак приветствия внесенных кухаркой горячих кальцони.
Кардинал быстро прошел в свой кабинет и, притворив за собой дверь, набрал на мобильном телефоне номер. Автоматический голос ответил, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Это было совсем странно: не мог Дайс Ледуайен отключить телефон – это вне правил. Это могло произойти только в одном случае, и это было, и невероятно и возможно одновременно: Дайс мог выключить телефон сам. Время прибытия тех, кого ожидал Кардинал прошло. Секретарь давно сбросил смс сообщение, что рейс приземлился по расписанию, но прошло уже более часа после этого, а их не было на пороге квартиры на Via Nicolo V.