Евангелие рукотворных богов
Шрифт:
– На запад гонишь? А ты подумал, что мне там с ребенком делать?
– Ключник, это единственный вариант. В этих местах пацану оставаться нельзя. Доберешься до Разлива, сворачивай на юг, сможешь дойти до гор – там и люди живут, и чисто. А здесь мальчишке смерть – много знает.
Рахан задумался. Он не сделал того, что хотел в Осетрово, и шансов исправить положение сейчас не было. Слишком приметный, да еще с мальчишкой – они действительно сильно рисковали на подконтрольных Полку территориях. Конечно, в одиночку такие мелочи не смутили бы солдата, но Ванко… бросить его, бросить без возможности выжить
– Ключник, время! – поторопил недавнего противника Лекарь.
– У меня есть выбор?
– Нет. Я сейчас ухожу, ты выдвигаешься минут через пять, выход свободный – все на стенах.
– Последний вопрос. Что с ней делать собираешься?
Пленник кивнул в сторону Стервы и этим дал повод задуматься Лекарю. Наемница во всей этой истории тоже элемент нежелательный. Ее отряд погиб, а она выжила, к своим не вернулась, пробиралась на восток, но это все еще цветочки. Ягодки – то, что она узнала сейчас. Доку свидетели не нужны, а значит, наверняка девушка приговорена.
Стерва пришла к таким же умозаключениям и молнией рванулась мимо Лекаря к открытой двери, но Рахан подсек ногу наемнице и мгновенно оседлал ее, прижав к полу.
– Отдай девчонку мне.
– Ха, и когда это вы спелись?
– Мы шли вместе от хутора.
Все становилось на свои места и, похоже, устраивало Дока. Ключник, заметив это, облегченно вздохнул:
– Ну?
– Девочка, – Док обратился к Стерве, – ты все поняла?
– Твари вы, и Полк, и ты, и урод, дружок твой. – Тащиться на юг у наемницы большого желания не было, но ситуация к капризам не располагала.
– Она согласна. – Рахан похлопал девушку по плечу.
– Да? – деланно удивился Лекарь.
– Да! – Судя по тону, к такому ответу Стерву вынуждала тяжелая рука Ключника, сжимающая плечо.
– Смотри, сама сказала, встречу – убью. – От наигранности Дока не осталось следа, и он встал. – Прощай, Ключник.
– Прощай. – Рахан проводил Лекаря взглядом до дверей и вдруг окликнул: – Док!
– Ну? – тот обернулся.
– Полк – Полкан?
– Да… то есть нет, не наш Папа, так, просто мужик толковый, до войны командовал… топтунами, кажется.
– А-а-а. Ну, пока.
– Пока. – И Лекарь скрылся за поворотом коридора.
Ключник слез со Стервы, встал и молча выслушал все, что думала девушка по поводу его лично, перспектив совместного путешествия и местных порядков. Ключник не реагировал, но, когда наемница остановилась перевести дух, кивнул Ванко:
– Пошли.
Мальчик беспрекословно подчинился, девушка, вздохнув, поплелась следом.
За дверью в тускло освещенном коридоре действительно оказался мешок Рахана, набитый много плотнее, чем раньше, рядом лежал другой мешок, поменьше, предназначенный, очевидно, для Ванко, и два толстых, связанных в кольца одеяла. Солдат покопался в мешках, рассовал некоторые предметы по карманам, снарядился сам и бросил второй комплект Стерве. Мальчик остался налегке.
– Уходим.
Дорога наверх много времени не отняла, и несколькими мгновениями позже беглецы оказались на тускло освещенной улице. Ключник, глядя на фонари, хмыкнул:
– Могут, если захотят… Где здесь река?
– В ту сторону, – кивнула наемница, – там и пристани.
Бегом, стараясь держаться в тени, спутники добрались до портовой зоны. Старый, настоящий порт находился выше, загроможденный большими, давно уже не используемыми судами, а здесь, вероятно, раньше была пристань для легкой частной флотилии. Небольшие лодки, покачивающиеся на волнах, казались хрупкими скорлупками рядом со ставшими на вечную, наверное, стоянку баржами с обшитыми железом бортами. Однако отдельные шлюпки были очень неплохи – удобные для путешествия троих человек, но не настолько большие, чтобы нельзя было идти на одной паре весел, они вдобавок были оснащены еще и парусами. Удивительно, но за всю дорогу беглецам не попалось навстречу ни одной живой души, и порт тоже встретил их гробовым безмолвием. Ключник привередливо исследовал все суда и наконец выбрал лодку, по одному ему известным признакам отличавшуюся от остальных.
– Ты под парусом ходить умеешь? – окликнул он Стерву.
– Не-а, – протянула девушка.
– Будем учиться. – Рахан забросил под лавку вещи и сел на весла. – Отвязывай.
Стерва, недовольно бурча, полезла к носу и сразу же чертыхнулась:
– Во, смотри, уплыли! – Лодка соединялась с пирсом толстой ржавой цепью со здоровенным, не менее ржавым замком.
Ключник, вздохнув, тоже перебрался в носовую часть.
– Видал? – Наемница провела ладонью по ряду колец, вбитых в камень пристани, и свисающих с них цепей. – Здесь тебе не хутор – бери не хочу!
Рахан молча подергал звенья. «Ну-ну, может, порвешь?» – усмехнулась Стерва, потом он осмотрел замок. Потянулся и достал нож, что отдал ему Лекарь.
– Как я сразу не догадалась! Разрежешь! – не унималась наемница.
Калека аккуратно отцепил тонкое колечко, закрепленное у рукоятки, легко выпрямил упругую проволоку и отогнул кончик.
– О!
Стерва откровенно потешалась, до тех пор пока Рахан не вставил импровизированную отмычку в скважину. После трех-четырех ковыряющих движений он отбросил дужку замка.
– Не зря тебя Ключником прозвали, да? – только и нашлась девушка.
– Наверное, – проворчал Рахан. – Гребем.
Одетый в камень берег негостеприимного Осетрова начал медленно удаляться.
Ни один здравомыслящий командир не отважится вести своих людей в ночную атаку. В темноте приходят лишь тати, уверенные в беззащитности своих жертв. Бой ночью – почти наверняка резня, где рубят наобум, не разбирая своих и чужих, оскальзываясь в крови и повинуясь лишь инстинктам. Нет, благородные воины строят свои полки в свете дня, блеске начищенных доспехов и пестроте плюмажей. Война прекрасна под басовитую дробь барабанов и мерную поступь закованных в броню лошадей. Так романтично, когда сотни веллитов единым движением натягивают свои луки, а лавина конницы с шага переходит в галоп. Прекрасно и романтично до тех пор, пока первая стрела не найдет незащищенную плоть, а остановленные частоколом копий всадники не покатятся кубарем под алебарды пешего строя. Но даже тогда в войне остается нечто… честное. Увы, сейчас так не воюют.