Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

Борн Георг Фюльборн

В Отейле стало покидать его счастье!

Принц Пьер Бонапарт познакомился с прелестной девушкой, дочерью рабочего, и скоро так далеко зашел, что родители узнали наконец, в чем дело.

Достопочтенный принц, разумеется, притворился, будто он ни в чем не виноват. Но отец девушки, решительный, сильный и высокого роста человек, не желавший, чтобы единственное его дитя было обесчещено Бонапартом, взглянул на это дело иначе и, вооружившись револьвером, отправился во дворец принца.

Произошла страшная сцена.

Отец

девушки потребовал от Пьера Бонапарта удовлетворения, и когда тот по своему обыкновению хотел прибегнуть к оружию, чтобы отделаться от этого наглеца, то, к своему изумлению, заметил, что имеет дело с подобным себе мастером! Мощный плебей схватил маленького принца и, крепко держа его одной рукой, приставил ему к груди револьвер, требуя, чтобы принц в течение четырех недель женился на его дочери.

Принц Пьер, скрежеща зубами, должен был дать ему письменное обязательство, и через четыре недели, как назначил отец, состоялся брак!

Конечно, нельзя было завидовать судьбе этой несчастной, но по крайней мере честь ее была спасена!

Следовало полагать, что после этого урока принц Пьер Бонапарт опомнится, ибо увидел, что не всегда убийство сходит с рук; но урок, полученный принцем, имел для него совсем другие последствия!

Он купил себе карманный револьвер, который постоянно носил с собой, и так наловчился в обращении с ним, что нечего было и думать о вторичном нападении врасплох, подобно тому, какое он испытал от своего тестя.

Когда у него не хватало денег, он скучал, и чтобы достать денег, старался прислужить своему двоюродному братцу и с этой целью начинал восхвалять в газетах мудрость его правления.

Людовик Наполеон терпел в это время частые нападки; кровавые тайны его трона многократно обнаруживались. Говорили о декабрьских ночах с их бесчисленными жертвами, убийстве Камерата и других; французы возненавидели как Наполеона, так и окружающих его лиц.

В это время Рошфор стал смело говорить правду в своих газетах «Фонарь» и «Марсельеза», разумеется, это не понравилось императору и его двоюродным братьям!

Поэтому принц Пьер Бонапарт послал Рошфору вызов, так как не мог напасть на него ни на улице, ни в его доме.

Рошфор послал своих двух друзей и сотрудников Нуара и Фонвьеля в Отейль условиться с принцем о подробностях дуэли. Едва они произнесли несколько слов, не понравившихся Бонапарту, как последний выхватил из кармана маленький револьвер и выстрелил по обоим.

Нуар был смертельно ранен и упал; пуля пронзила его сердце. Фонвьель, к счастью, отскочил в сторону, так что предназначенная для него пуля задела только его платье.

Он вынес на улицу своего мертвого друга.

Это третье убийство, совершенное принцем, взволновало и привело в ярость весь Париж!

Принц Пьер хорошо видел, что жизнь его в опасности, что его готовы разорвать при первом удобном случае, и потому с хитростью лисицы решил,

что лучше подвергнуться аресту, чем народной ярости.

Когда император и Евгения узнали об этом убийстве, ими овладел справедливый гнев, конечно, не по поводу самого злодейства, но потому только, что двоюродный брат не умел втихомолку обделать дело, не возбудив общественного мнения.

Следовало дать некоторое удовлетворение и тем успокоить общественное мнение, так как при погребении несчастного Нуара могло произойти возмущение. Правда, приняли на всякий случай меры предосторожности, расставили пушки и войска.

Что же сделали, дабы сохранить хотя бы видимость справедливости и удовлетворить раздражение народа?

Вместо того чтобы представить убийцу, Пьера Бонапарта, как и всякого другого, обыкновенному суду, составили особый суд из явных ставленников императора и поручили ему произнести приговор.

Действительно, это был сколько неловкий, столько дерзкий поступок. Предвидя, что заседания этого суда в Париже могут иметь самые дурные последствия, его отправили в Тур, где он должен был вынести приговор и где принц мог спокойно и безопасно появиться на скамье подсудимых!

Приговор, конечно, император определил раньше. Он не заключался, как следовало ожидать после стольких убийств, в наказании гильотиной, ссылкой в Кайену, куда ссылалось столько невинных, но в денежном штрафе в двадцать шесть тысяч франков, которые император же и уплатил, равно как и несколько тысяч франков для бедных города Тура, из благодарности к милостивому приговору.

Таков был исход злодеяния, возмутившего всех до глубины души.

Таково было наказание двоюродному брату Наполеона; принц и его семья не могли более чувствовать себя в безопасности в Париже, и Людовик Наполеон подарил принцу поместье, чтобы тот мог при первом удобном случае снова начать свое кровавое ремесло.

Число противников Людовика Наполеона возрастало; недовольные и озлобленные выступали на сцену; Франция походила на волнующееся море перед бурей; страна переворотов была издавна опасной ареной для всех властителей, хотя бы они были так же добродушны, как Луи-Филипп и несчастный Людовик XVI, или так же славны, как Наполеон I.

Евгения, пользовавшаяся в последние года сильным голосом в правлении, которая влияла на него и советам которой император всегда следовал, была угрюма и почти не выходила из своего будуара. Она придумывала средства не только удержать, но и укрепить трон; она хотела удовлетворить свое собственное честолюбие, льстя в то же время народному.

Устранением недовольных и величественным жестом, могущим занять внимание толпы, она надеялась осуществить свои планы.

Все ее мысли обратились к тому, чтобы придумать такой жест, на который само население могло бы громко и горячо отозваться, и план ее не замедлил осуществиться!