Эволюционер из трущоб. Том 3

Панарин Антон

— Таким бодрым и полным жизни? — подсказал Яковлевич.

— Именно так. Это довольно странно, — задумчиво сказал врач. — Не против, если мы сделаем ещё пару снимков? В научных целях, если угодно?

— Пффф. Да хоть сотню делайте. Я никуда не спешу, — бодро сказал неизлечимо больной и последовал за доктором.

Спустя полтора часа Иван Ивановичу вручили снимки головного мозга Фёдора Яковлевича. Распаковав большой белый конверт, врач достал снимки, поднёс их к свету и удивлённо выдохнул.

— Бред какой-то. — Иван Иванович нырнул в кабинет рентгенолога/

МРТ и спросил. — Сань, ты уверен, что это нужные мне снимки?

— Вань, конечно уверен. Твой Яковлевич — мой единственный посетитель за сегодня. Я вон, уже десяток кружек кофе выпил, чтобы со скуки не сдохнуть.

— И как? Помогло?

— Сердце биться чаще стало, а вот скука никуда не ушла, если ты об этом, — ухмыльнулся парень в белом халате.

— Понятненько… — Иван Иванович вышел в коридор и направился к палате номер пять. Там снова было шумно. Яковлевич травил очередную байку, а пациенты ему не верили. Открыв дверь, врач с порога сказал. — Фёдор Яковлевич, тут такое дело. Вы здоровы. Опухоль исчезла без следа.

— В каком смысле? — спросил пациент, выглядевший бледной смертной тенью. Он лежал в углу и едва шевелил губами.

— В самом, что ни на есть, прямом. Это чудо какое-то. Ещё сегодня утром опухоль убивала Фёдора Яковлевича, а сейчас… — растерянно сказал Иван Иванович и осёкся, услышав слова Яковлевича.

— Выходит, мальчонка не соврал, — расплывшись в счастливой улыбке, сказал Яковлевич.

— Какой мальчонка? — нахмурился врач.

— Не важно, — отмахнулся Яковлевич. — Главное, что у меня теперь будет новая жизнь. Спасибо вам!

Глава 5

Чувствуя, что мой живот вот-вот лопнет, я вылез из-за стола, поблагодарил маму и пошел во двор подышать. И только я вышел на порог, как загрохотал гром, небо прорезала ветвистая молния, и хлынул ливень. Такой, что даже попытайся я добежать до бани, которая в пяти метрах от дома, то всё равно промок бы до нитки. Зато какой запах! Чистейший воздух. Просто наслаждение.

Пришлось дышать из предбанника. Комарика в такую погоду не запустишь для добычи доминант, остаётся только ждать… К дому подъехало желтое такси, за рулём которого сидел Гав. Чего это он так рано с работы? Или случилось что-то? Он заглушил машину, открыл дверь и пулей бросился ко входу в дом. Увидев меня, Гав тут же расплылся в улыбке и, едва заскочив под крышу, влепил мне подзатыльник.

— Герой хренов, — без злобы сказал он.

Из его уст это звучало, как похвала.

— Я тоже лад тебя видеть, — улыбнулся я. — Кстати, спасибо за кловь. Тепель мы с тобой кловные лодственники, да, папаша? — с издёвкой спросил я, чем заставил спецназовца смутиться.

— Насчёт родственников… — отведя взгляд, начал Гаврилов и замялся. — Мы с твоей мамой…

— Да, я знаю, что вы встлечаетесь. Лучше скажи, как тепель тебя называть? Капитаном Гавлиловым, отчимом или папулей?

Гав тут же стал закипать.

— Ты мне позубоскаль ещё. Сынуля, ё-моё. Завтра с утра я тебе такую тренировку проведу, что подобные вещи тебя перестанут беспокоить, — прорычал он, явно

мне угрожая. Но я не то что был готов, я жаждал вернуться к тренировкам.

— Да, да. Я ещё пожалею, что лодился на свет, — отмахнулся я. — А ты чего так лано велнулся?

— А всё. Уволился я.

— Молодец. И теперь мы умлём от голода. Одобляю. — Я показал ему большой палец. — Видать, плидётся мне снова взять на себя лоль колмильца. Не знаешь, где ближайшая шайка бандитов плячется? — шутливо спросил я.

— Знаю. Но тебе до неё не добраться, — хмыкнул Гаврилов.

— О-о-о! Поклываете климинальных элементов, товалищ Гавлилов? Нехолошо, нехолошо, — покачал я головой, сложив руки на груди.

— Да не в этом дело. Теперь я буду сторожем работать по ночам. А весь день ты будешь под моим надзором. Понимаешь, что это значит? — хищно улыбнулся капитан группы специального назначения.

— Значит, что детство для меня закончилось?

— Почти. Со шпаной своей будешь видеться, но только в моём присутствии. А так, твой день будет состоять на девяносто процентов из тренировок. Правда, здорово? — Гаврилов явно пытался меня запугать, так как его бесила моя манера общения, а ещё он хотел, чтобы я бросил даже думать о том, чтобы самолично вляпаться в новые неприятности.

— Не жизнь, а мечта, — равнодушно ответил я и потащил его за рукав. — Всё, топай в дом. Мама тебя уже заждалась.

Мои слова смутили капитана, видимо ещё не привык к тому, что я знаю об их отношениях. А может и вовсе не привык к отношениям с живой женщиной. Слегка покраснев, капитан Гаврилов вошел в дом, где его встретила улыбающаяся мама. Было заметно, что Елизавета Максимовна готова в любую секунду броситься на шею спецназовцу, но с моим появлением она слегка поумерила пыл.

— Привет. Кушать будешь? — спросила она, хоть и с теплотой, но не настолько тепло, как рассчитывал Гаврилов.

— Да. Голодный, как собака, — кивнул капитан, снял куртку и потянулся к маме, которая сделала полшага назад и указала на меня взглядом.

— Ой, да чего я там не видел? Обнимайтесь, сколько душе угодно, — вздохнул я, закатив глаза, взял куртку капитана, накинул её на себя вместо плаща и пошел в баню.

— Миш, там же дождь, — окликнула было меня мама.

— Пусть идёт. Он уже взрослый, — остановил её Гаврилов.

— Интересно, где это он насмотрелся на страстные объятия? — промурлыкала мама и, судя по чмокающему звуку, впилась в губы нашего кормильца.

Выйдя из дома, я попал под сильный ливень, пахнущий свежестью. А свежести мне сейчас как раз и не хватало. Ведь куртка Гаврилова просто разила потом и слезами. Ха-ха. Шучу, слезами там не пахло, а вот куревом — ещё как.

Добежав до бани, я разместился на лавке в предбаннике и зевнул. Погода располагала лишь к одному. К желанию закрыть глаза и крепко вздремнуть. Скатал куртку капитана, и тут почувствовал, что в кармане есть что-то твёрдое. Оказалось, что это смартфон. Но не такой, какой был у меня, а закованный в железную оправу с калёным стеклом. По такому топором ударь — и ничего не случится.