Эволюция Мары Дайер

Ходкин Мишель

Поэтому я сказала доктору Келлс, что я его потеряла. Нормальные люди все время теряют вещи. Не важно.

– Ты очень забывчива в последнее время? – Спросила она.

– Нет, - ответила я, притворяясь, что вопрос меня удивил.

– Ну, это может происходить из-за некоторых препаратов. Я хочу, чтобы ты обратила внимание и сказала, замечала ли ты за собой что-нибудь в этом роде. – Она поправила очки на носу. – Даже если ты не считаешь, что это важно. Думаю, что возможно, я изменю тебе дозировку некоторых лекарств. –

Сказала она, записав это в свой блокнот. – Что насчет эмоций?

– Что вы имеете в виду?

– Как ты ладишь с другими студентами?

– Хорошо.

Доктор Келлс откинулась в кресле и скрестила ноги; колготки телесного цвета сморщились на ее коленях, как вторая, искусственная кожа.

– А как насчет Фиби?

Так вот куда вели все эти вопросы. Я вздохнула.

– Я бы не назвала нас друзьями.

– Почему ты так говоришь?

– А у Фиби есть друзья? – спросила я.

– Ну, Мара, мне интереснее услышать почему вы двое не ладите.

– Потому что она – определенно ненормальная. И лгунья.

– Кажется, она тебе не очень нравится.

Я потерла подбородок.

– Довольно точно, так и есть.

– Фиби сказала, что ты ей угрожала.

– Она сказала, что я ей угрожала? – Я рассказала доктору Келлс о зловещей записке «Я тебя вижу», которую Фиби положила в мою сумку, но все, что сказала доктор Келлс было « Я поговорю с ней».

Затем она спросила,

– А как насчет Адама?

Я поежилась. Его я тоже терпеть не могла.

– Ты завела здесь друзей, Мара?

Кондиционер щелкнул как раз в тот момент, когда молчание затянулось.

– Джейми, - предложила я.

– Вы двое знали друг друга еще с Кройдена, верно?

– Да …

– Как насчет Тары?

Кто такая Тара, черт возьми?

– Меган?
– С надеждой спросила Доктор Келлс.

Меган. Меган, у которой странные фобии. Мы едва разговаривали друг с другом, но когда я видела ее, я говорила “Привет“, поэтому я решила кивнуть в ответ на вопрос доктора Келлс, и для ровного счета назвала имя Стеллы. Казалось, доктора Келлс это не особо впечатлило.

– Хорошо, - сказала тогда она, и махнула на дверь кабинета.
– Ты можешь идти. Давай еще раз поговорим перед семинаром.

– На самом деле, - сказала я, растягивая слова. – Я, возможно не пойду.
– Я старалась, чтобы это не прозвучало самодовольно.

– Это очень плохо.
– Доктор Келлс выглядела разочарованной.
– Наши студенты, как правило, находят его полезным. Может быть, ты присоединишься к нам в следующий раз?

– Конечно, - ответила я, потом схватила сумку, поблагодарила ее за разговор и вышла.

Было бы неплохо, если бы смерть Анны и ногти Фиби были худшим, что случилось со мной в этот день.

Папа отвез меня домой, и когда мы приехали, там было тихо. У Даниэля и Джозефа

опять начались занятия, и они еще не вернулись. Мама, наверное, была еще на работе. Ной пробудет на Род-Айленде до завтра, таким образом, я оказалась дома одна, и мне было нечем заняться.

Поэтому я занялась исследованием. Я прошла в свою комнату мимо портрета бабушки в коридоре и, как сказал Даниэль, решила направить все усилия на изучение “Новых Теорий в области Генетики“. Шестьсот страниц, проклятье.

Но книги на полке не было.

В шкафу тоже.

Я начала снимать коробки с полок шкафа, думая, что возможно, ради безопасности я положила книгу в одну из них, и просто не помню об этом. Но даже после того, как я вытряхнула из них все содержимое на пол, я ничего не нашла.

Я обезумела от отчаяния, пока не вспомнила, что последний раз я ее видела в гостиной перед карнавалом, и что прежде, чем я ее там оставила, Даниэль просил ее почитать. Вероятно, она просто была в его комнате. Я почувствовала себя немного легче и глупо из-за того, что вела себя, как сумасшедшая. Нормальные люди все время забывают такие вещи.

Я пошла в комнату Даниэля и осмотрела его полки; там не было несколько книг, а те, что стояли, наклонились друг к другу под острым углом.

А иначе, я бы не заметила блокнот. Не заметила бы свой почерк на обложке. И свое имя.

Блокнот был абсолютно, совершенно мне незнаком, и осознав это, я испугалась.

Я вспомнила слова Брук:

– Мара, где твой дневник?

– Я его не получала.

– Конечно же, получила. В первый день, ты разве не помнишь?

Нет, не помнила, но теперь я смотрела прямо на него. И открыла.

На первой странице ничего не было, и я уже было почувствовала облегчение.

Но затем я перевернула ее.

Меня охватила паника, захлестнула и яростно сбила с ног. Мои колени подогнулись и я села на кровать Даниэля, согнувшись и продолжая смотреть.

Каждая строчка на второй странице была заполнена словами. Сотни слов на тринадцати строчках, в виде очень коротких предложений.

Помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите

помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите

помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите

помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите

помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите

помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите помогите