Эволюция
Шрифт:
И теперь осторожные хищники воспользовались преимуществом, которое давала неразбериха.
Они целой стаей вырвались из засады. Стройные, похожие на волка, с длинными, мощными голенями и лапами, снабжёнными плотными подушечками, они были ещё одним видом крыс. Работая плечом к плечу, они двигались, словно клин, стараясь отделить одного старого слоно-козла от остального стада. Этот крупный самец с огромными рогами-бивнями, сколотыми и травмированными за долгую жизнь, полную сражений, заревел от гнева и страха, и бросился бежать. Крысы устроили погоню, преследуя его тесной стаей.
Эти потомки крысы напоминали собак, но
Вскоре добыча и её преследователи исчезли из виду.
Слоно-козы снова начали пить и выяснять отношения, хотя некоторые из них поворачивали свои крупные головы туда, где стоял старый зверь, помня о его отсутствии.
У Памяти появилась возможность проползти вперёд.
Вода была покрыта пеной. Но она зачерпнула её ладонями и позволила воде течь в рот, а ладони и пальцы остались испачканными тонким слоем зелёной слизи.
Из воды, управляемые бессознательным инстинктом, за ней наблюдали два жёлтых глаза. Конечно же, это был крокодил. Эти древние чемпионы по выживанию выдержали устроенный людьми апокалипсис так же, как переживали так много невзгод до этого: они жили за счёт отвратительной «коричневой» пищевой цепи гибнущих земель, и закапывались в грязь в преддверии засухи. И даже сейчас ни одна свинья, кролик или примат, ни одна рыба или птица, рептилия или амфибия — ни даже грызуны — никто из животных не сумел вытеснить крокодилов из их водяного королевства.
Память вздрогнула и отступила от края воды.
Новый хищник вышел из-за обрыва и направился к озеру. И снова Память заметалась в поисках укрытия, прячась за огромными безучастными тушами стада утконосых коз.
Этот хищник был ещё одним представителем группы грызунов: фактически, он происходил от одной из разновидностей мышей. Но его поведение не было похоже на собачьи или кошачьи повадки. Он подошёл к краю воды и стоял на массивных задних ногах. Травоядные у края воды отошли подальше. Но мыше-раптор не проявлял никакого интереса к существам, которые топтались перед ним. С царственным величием он погрузил свою свирепую морду в воду и попробовал её вкус. Затем он шагнул обратно на сухую землю, где с помощью маленьких, выглядящих иссохшими передних лапок сорвал траву, словно пробуя её.
Он был похож на одного из крупных хищных динозавров меловой эпохи. У него были маленькие передние лапки, хвост был утолщён для поддержания равновесия, а задние лапы были устройствами потрясающей мощи из мускулов и костей. Его резцы превратились в режущее оружие свирепого вида, которое приводилось в действие ударами тяжёлой головы. Мыше-раптор был наземной акулой, напоминая этим тираннозавра; план строения тела был заново открыт и доработан, став невероятно эффективным. И всё же это надменное существо сохранило маленькие уши и бурую шерсть крошечных грызунов, от которых оно происходило.
Похоже, вода и трава удовлетворили мыше-раптора. Он взвизгнул, чмокнул
К озеру подошло ещё больше мыше-рапторов. Они рассредоточились по участку, поросшему травой, нюхая воздух. Под ногами взрослых бегало несколько детёнышей; они дрались и покусывали друг друга, охваченные древним игривым любопытством хищников.
Когда они все собрались, взрослые мыше-рапторы развернулись, разинули пасти и издали нечто вроде синхронного вопля. В ответ на это, громко топая, к воде подошло стадо животных ещё одного вида.
Это были крупные существа, такие же большие, как слоно-козы. Они нервно сбились вместе, ворчливо толкая друг друга. Но даже остановившись у воды, явным руководимые мыше-рапторами, они торопливо срывали траву у себя под ногами.
Их тела были покрыты редкой шерстью. Головы были увенчаны гребнем, а форма черепа позволяла прикрепляться огромным жевательным мускулам, которые приводили в движение огромную нижнюю челюсть: фактически, их головы были достаточно сильно похожи на головы массивных питеков. Их уши, прижатые к массивным черепам, достигали огромных размеров и были пронизаны венами — это были большие радиаторные панели, предназначенные для отвода ненужного тепла от их огромного тела. Хотя их задние конечности были массивными и позволяли выдерживать их вес, у них был характерный для кроло-газелей вид «коленками назад»: эти ноги предполагались для бега.
Это были уродливые слоноподобные животные. Но они не происходили от коз или свиней. Под тяжёлыми надбровными дугами у них были глаза, направленные вперёд — крупные тёмные глаза, которые глядели на мир в смятении и испуге. Они ходили на четвереньках, но опирались на суставы подогнутых пальцев, в позе, которая когда-то называлось хождением на костяшках.
Как и у Памяти, их предки когда-то были людьми.
Память ждала, когда большие тупые животные начали пить, толкаясь и ворча; их уши растопырились в стороны в остывающем послеполуденном воздухе. Потом она уползла прочь.
Потребовались миллионы лет, чтобы завершилось великое возвращение жизни на свои позиции.
Сейчас к северу от тропического леса, где жила Память, через всю Землю протянулась обширная полоса лесов и лугов умеренного климатического пояса, простирающаяся от Европо-Африки через всю Азию до Северной Америки. Здесь кролики других типов щипали свежую листву, а существа вроде ежей и свиней кормились в подлеске. На деревьях обитали птицы и белки, и ещё великое множество летучих мышей. Эта разнообразная группа млекопитающих продолжила размножаться и наращивать своё многообразие, и теперь появились отдельные ночные летуны, которые полностью утратили глаза, и другие, которые научились конкурировать с птицами за более богатую дневную добычу.
Дальше к северу росли хвойные леса — вечнозелёные деревья, хвоя которых всегда была готова воспользоваться скудным пайком солнечного света. Летом листоядные животные питались молодыми побегами и хвоей, а всю остальную часть года — корой, мхом и лишайником. Многие из них были козами. Особенно обычными были гадрозавроподобные утконосые формы. Хищниками, охотившимися на них, были вездесущие мыши и крысы, но существовали также плотоядные белки и огромные хищные птицы, которые, казалось, пробовали подражать птерозаврам из богатых кислородом небес мелового периода.