Еврейское остроумие. Десять заповедей
Шрифт:
— Я пришел, чтобы научиться служить человечеству.
— Тебе нужно поступить на юридический факультет, — посоветовал рав Нафтали, пинком выпроваживая гостя.
Жена мудреца была поражена и рассержена:
— Почему ты не захотел помочь этому юноше?! Из него получился бы великий преобразователь общества.
— Тот, кто не знает себя и не имеет конкретных целей и желаний, не может никому служить. От таких людей множатся несчастья в мире.
На третий день постучал еще один парень. Не дожидаясь, пока мудрец осведомится
— Я очень глуп. Нельзя ли мне помочь избавиться от этого?
Рав Нафтали широко распахнул дверь и провозгласил:
— Конечно, входи. Мои ученики ходят в этот дом, как в свой собственный!
* * *
У одного из великих хасидских учителей на столе лежала толстая книга без названия. Он не разрешал никому смотреть в нее и никогда не открывал ее в присутствии учеников. Те были уверены, что в книге содержится древняя мудрость и страшные тайны каббалы. Когда он умер, первое, что сделали ученики, — они наперегонки ринулись к его столу. Когда открыли книгу, то были разочарованы — это был альбом с совершенно чистыми страницами. Лишь на одной была адресованная им запись: «Когда вы сможете познать различие между оболочкой и содержимым — поумнеете».
* * *
Излюбленным времяпрепровождением молодых хасидов были всевозможные богословские споры. Большой честью считалось, если судьей и арбитром будет выступать какой-нибудь известный ребе. Однажды к такому спору хотели привлечь гостившего в общине Бааль Шем Това и двух его учеников. Бааль Шем Тов отказался, а когда местные хасиды стали настаивать, рассказал такую историю:
— Некогда жил один соловей. Бог наградил его чудесным голосом и все вокруг восхищались его пением.
Как-то раз повстречался соловей с вороном, и ворон говорит:
— Почему все рассказывают, что ты самый искусный певец? Ведь я имею голос намного лучше твоего!
— Но ты же и петь-то не умеешь! — удивился соловей.
Ворон обиделся и сказал:
— Давай пойдем к свинье и спросим у нее, чье пение приятнее для слуха — твое или мое?!
— К чему это? — смеется соловей. — Все знают, что я пою лучше всех!
— Ну раз ты так в себе уверен, давай уговоримся: победитель выклюет глаз проигравшему.
Пришли они к свинье и попросили ее рассудить их спор. Свинья согласилась и внимательно слушала сначала пение соловья, а затем карканье ворона.
— Так чье же пение лучше? — нетерпеливо спросил соловей.
Свинья жеманно прищурилась:
— Ворон поет громче тебя.
— Так чье же пение лучше?! — не веря своим ушам, переспросил соловей.
— Ворона.
Выклевал ворон глаз у соловья, тот взлетел на ветку и заплакал. Ворону стало стыдно:
— Что, так больно? — спрашивает он. — А, понимаю, глаза жалко!
— Я не от боли плачу и не из-за потерянного глаза, — грустно отвечает соловей. — А оттого, что я согласился доверить наш спор свинье.
* * *
Однажды в присутствии Бааль Шем Това некий заезжий проповедник принялся толковать о том, что праведный еврей во всем должен уподобиться Всевышнему.
— Тогда я не праведник! — сказал Бааль Шем Тов. — Ведь мне не удается полюбить величайшего праведника — еврея, как Всевышний любит последнего злодея.
* * *
Бааль Шем Тов поощрял своих последователей задавать вопросы. Он говорил так:
— Я не боюсь никаких вопросов, хотя в мире есть две ложные идеи. Первая — будто праведник не может ошибиться; вторая — будто, совершая ошибку, он теряет свое величие.
* * *
У Бааль Шем Това спросили:
— Почему Моше, чтобы напоить своих людей, ударил по скале, вместо того, чтобы заговорить с ней, как велел ему Всевышний?
— Очень просто! Моше, конечно, знал, что скала послушается его, раз так сказал Всевышний, но он уже так устал от непослушания евреев…
* * *
Спросили у ребе Ицхака Меира:
— Почему в праздник сначала едят мацу, символ свободы, и лишь затем марор — символ рабства?
— Из-за того, что евреи долго пребывали в рабстве, что думали, что все не так уж плохо. И лишь когда Моше вернул им надежду, они вспомнили вкус свободы и поняли, что живут в горечи. А уж как горек марор после мацы с медом…
* * *
Хасидский ребе наставлял своих учеников:
— Учиться можно, глядя на любую вещь. Все, что существует под солнцем, независимо — творение ли это Всевышнего или дело рук человеческих, содержит в себе мудрость и знания.
— Чему же учит нас железная дорога? — недоверчиво спросил молодой хасид.
— Что, опоздав на миг, можно упустить все.
— А телеграф?
— Что каждое слово учитывается и имеет стоимость.
— А телефон?
— Что то, что мы говорим здесь, можно слышать там! — ребе многозначительно поднял палец.
* * *
Как-то раз ребе Нахум застал в бейс мидраш двух своих учеников за игрой в китайские шашки. Шла ночь Ханукки, но они вместо того, чтоб штудировать Тору, сидели, склонившись над доской.
Смутившись, хасидим быстро смахнули шашки в коробку, но ребе улыбнулся и, вновь достав шашки, стал расставлять их для новой партии.