Европейский сезон

Валин Юрий Павлович

Флоранс всхлипнула.

— При всем моем уважение, мэтр Моммзент, я вынужден продолжить допрос, — безнадежно сказал полицейский. — Триста сорок погибших и полторы тысячи раненых — достаточный повод проявить настойчивость даже в наше безумное время. Вы видели, на что похож город?

— Понимаем, понимаем. Несомненно мадам Морель сознает ответственность и готова выполнить свой гражданский долг. Но давайте говорить по существу, — адвокат постучал карандашом по папке лежащей перед ним. — Вы, комиссар, все время пытаетесь узнать о событиях на улице Шайлот. Но моя клиентка там не присутствовала, чему есть неопровержимые доказательства. Даже вы не подвергаете сомнению сей факт. Вы желаете знать подробности того, что рассказывал матери Джозеф Морель о трагических минутах, кои ему пришлось пережить у мэрии? Но

мальчик пребывал в шоке. Вы же изучили медицинское заключение. Тем ни менее, ваши люди пытались его допросить, что усугубило нервное расстройство ребенка. Что касается непосредственно мисс Кольт.… Да, моя клиентка с ней знакома. Но несет ли мадам Морель ответственность за действия мисс Кольт, даже если в действиях последней вам удастся доказать криминальную подоплеку? В городе царил хаос, господин комиссар. В ту трагическую ночь каждый спасал собственную жизнь, и ни вина граждан и гостей нашего города, что их самозащита иной раз принимала формы непредусмотренные законом. Я имел несчастье наблюдать происходящее по телевизору, и не могу признать, что безоговорочно осуждаю действия мисс Кольт. Да, она действовала с заокеанской, весьма возможно, чрезмерной решительностью, но тем не менее, законность ее ареста у меня вызывает вопросы. Впрочем, не будем об этом. Мисс Кольт имеет своего адвоката, и я уверен, — он прекрасно справится со своей задачей. Вернемся к нашей беседе. Скажите прямо: вы подозреваете мою клиентку в участии в террористическом заговоре? Ах, это было бы забавным, если бы не было таким грустным. Террористы остались на улицах, господин комиссар. Впрочем, я не собираюсь вам открывать глаза. Мы с вами знаем друг друга не первый год. Давайте начистоту. В коих конкретно незаконных действиях вы подозреваете мою клиентку и несчастного Джозефа? Почему мои клиенты вынуждены день за днем проводить в вашем комиссариате? Если вы собираетесь предъявить обвинения, то самое время это сделать. И мы сразу начнем серьезный разговор. Без всяких загадочных недомолвок и двусмысленных намеков на личную жизнь моей клиентки. Согласитесь, при всей готовности мадам Морель к сотрудничеству, любому терпению приходит конец.

— Полиция была бы благодарна мадам Морель за полноценные сведения о ее знакомой. Наша гостья из-за океана стала в некоторой степени, "звездой" событий. Вряд ли на такие фокусы способна студентка, совершенно случайно решившая продолжить свое образование в нашем университете. Телевидение весьма усложнило нашу жизнь, — нам приходиться видеть события без купюр, — холодно сказал комиссар.

— Да, это были яркие кадры, — согласился мэтр Моммзент. — Но вряд ли имеет смысл переносить претензии, обращенные к работе тележурналистов, непосредственно на уважаемую и весьма далекую от эксцентричного поведения мадам Морель. На площади блистала юная мисс Кольт, а не моя клиентка.

— Боже, да что же такого ужасного там натворила бедная девушка? — Флоранс вновь заплакала.

— Ах, мадам, — адвокат осторожно тронул ее локоть. — Когда все успокоится, я принесу вам видеозапись. Комиссар, не будете ли так любезны, распорядиться насчет кофе? Моя клиентка очень устала.

Полицейский, сам предельно измотанный за последнюю неделю, без сопротивления побрел к двери, давая допрашиваемой и ее адвокату пошептаться.

— Спокойнее, Флоранс, дело идет к концу. Ты хорошо держишься. Можно чуть агрессивнее. Ты выдержишь…

Флоранс тупо кивала, — от мэтра Моммзента пахло хорошим табаком. Несмотря на свой преклонный возраст, адвокат предпочитал сигары. Как Катрин. Девочка и через семьдесят лет будет хорошо выглядеть и отлично себя чувствовать. Если до того не получит пулю в лоб.

Вам, мадам Морель, такое радужное будущее никто не обещал. Сердце ныло непрерывно. По большому счету, — можно уже и не замечать такой противной повседневной мелочи.

Флоранс знала что выдержит. Допросы, журналисты… Жо, никак не находящий сил окончательно прийти в себя. И еще сотни возникших ниоткуда проблем. Все это можно пережить. Сил хватит. Сил будет хватать, пока все не успокоится. Вот потом…

Что будет, если Кэт не вернется?

* * *

Возвращалась домой Флоранс уже под вечер. Приходилось торчать в пробках. Привычными маршрутами двигаться оказалось невозможно, — муниципальные службы пытались ликвидировать

последствия уличных беспорядков, и поэтому оказался перекрыт весь центр и северо-восток города. Рабочих не хватало, поэтому дорожный кризис грозился затянуться на годы. Да и смысла торопиться чиновники явно не видели, — машины и магазины продолжали гореть каждую ночь. Два дня чрезвычайного положения способствовали вытеснению из города вооруженных шаек, но "горячие" предместья успокаиваться и не думали. Флоранс не понимала, почему чрезвычайное положение отменили так поспешно. Из-за политики? Смешно, — вся страна прекрасно знает, что ночью выходить из дома могут только рокаи. И никакие патрули с бронетранспортерами делу не помогут. А, черт, — пустое, не стоит волноваться из-за бреда, который несут политики. Последнюю неделю Флоранс старательно избегала смотреть телевизор и слушать радио. По большей части из-за того, что рисковала услышать собственную фамилию. Да и стоны о "трагическом недопонимании проблем беднейших социальных слоев" и призывы "услышать друг друга" доводили до бешенства. Прав Жо, — с каннибалами и дегенератами договориться можно лишь держа их под прицелом оружия.

Хотелось есть. Кофе и безумное количество "успокоительной воды" отвратительно булькали в пустом желудке. Общаться с полицией оказалось жутко утомительным делом. Флоранс с легкостью умела плакать и выглядеть слабой. Но сейчас это делать было противно как никогда. Хотелось врезать полицейскому по щеке, заорать, — да где же он сам, сукин сын, был той ночью? Почему глупые мальчишки остались беззащитными, почему над ними издевались и по ним стреляли? Но мэтр Моммзент абсолютно прав, — нужно полностью держать себя в руках. Хорошо, когда заранее знаешь, где найти специалиста способного тебе помочь в трудную минуту. Мэтр — адвокат старой школы, — похоже, мальчишку он полностью вывел из-под удара.

К черту. Флоранс остановилась у метро, нагнувшись, пролезла под ограждением. В последнее время штрафовать за остановку в неположенном месте перестали. Всем уже не до правил уличного движения. Город деградирует на глазах. Сплошные забастовки, автобусы не ходят, мусор не вывозят. Даже в благополучном Лиласе уже дважды отключали электричество.

Купив ход-дог и бутылку минеральной воды, Флоранс поспешно вернулась в машину. Маленький "Рено" создавал пусть иллюзорную, но защиту. Надоело слушать гнусные намеки и замечания насчет своей задницы и оскорбительно белой кожи. Расизм вывернутый наизнанку. Опасно. Всё здесь стало опасным и противным.

Даже сосиска какая-то подозрительная. Впрочем, это вы, мадам Морель, зажрались. Уже много лет уличными лакомствами брезгуете. Поправиться все боялась, идиотка. Сейчас юбку приходиться наскоро булавкой закалывать. Хорошо, что Мышка помогает. Талия у мадам Морель стала как у девочки. Даже стыдно.

Флоранс с наслаждением прожевала последний кусок булочки, вытерла салфеткой испачканные в кетчупе губы. Докатилась. Хорошо хоть жакет не закапала.

Чем девочку кормят в тюрьме?

Нет, думать об этом нельзя.

Коротко звякнул телефон. Даже смотреть не стоит, — опять шакалы пера и объектива. Хорошо, что современная техника дает возможность отсеивать нежелательные вызовы. В первые дни набиралось больше двух сотен звонков. Сейчас чуть меньше, но все равно скучать не дают. Раньше Флоранс и не предполагала, что журналисты могут быть так навязчивы. Четыре дня полиция выставляла пост в Лиласе. Обитателей тихого дома подстерегали съемочные группы, за ограду неудержимо лезли наглые фоторепортеры. Как будто нечем заняться в полуразгромленном городе.

В обороне от папарацци неоценимую помощь оказал Цуцик. Флоранс боялась, что ее привлекут к ответственности за увечья, нанесенные псом, но Цуцик проявил себя мудрым охранником. Страдала исключительно одежда непрошенных гостей. Зато с каким удовольствием песик портил брюки и куртки! Даже Жо повеселел, наблюдая из-за штор, за издевательствами Цуцика над двумя фотографами, неосмотрительно забравшимися на задворки дома. В общем, когда дымчатый хаски продолжил и ночами патрулировать у забора, желающих получить эксклюзивные кадры сильно поубавилось. Нужно отдать ему должное, — Цуцик не сделал ни единой попытки выбраться за ограду и навести порядок на улице. Честно говоря, Флоранс была удивленна. Пес ей всегда казался существом юным, ехидным и озорным.