Эй, прячьтесь !
Шрифт:
– Бедные лисички...
– ласково сказала Януте и подбросила сухого хвороста.
– Если поймаем живьем, надо держать до зимы, - тоном знатока заявил Джим, раздувая костер у другой норы, - Зимой мех лучше.
– Жаль, сеть забыли взять, - ответил ему Мастер.
– Да ладно, раскопаем и поглядим, одна здесь кумушка или больше...
– А мы ее перехитрили!
– похвасталась Януте.
– Бедные лисички... Как хорошо, что мы их нашли, правда?
Микасов папа осторожно раскапывал нору. Почва была рыхлая, один песок, но мешали корни.
– Про второй костер не забывайте, - предостерег Мастер.
– Пока мы тут копаем, она оттуда - фьють!
– и поминай как звали...
Джим подбросил в огонь бумаги и бересты.
– Так и пылает! Здесь ей проходу нет, - сказал он, но тут Януте крикнула, показывая пальцем на папоротники:
– Вот она! Вот! Хватайте! Ловите!
– Где? Где? Будет тебе выдумывать!
Не только Януте, но и Микас увидел, как рыжая длиннохвостая лисица шмыгнула за елочками и метнулась через заросли папоротника в чащу,
– Ишь хитрюга... И как это она прошмыгнула?
– огорчился Микас.
– Может, еще один выход есть?
– Погодите!
– сказал отец.
– Смотрите, кто тут...
В яме лежал обсыпанный песком рыжий, не больше кошки, зверек.
– Лисенок!
– обрадовался Джим.
– А хвостик-то тонюсенький! Бедняжка...
– Смотрите - еще один! Шевелится!
Мастер дал Микасу подержать мешок, схватил живого лисенка за загривок и вытащил из ямы. Зверек скалил мелкие зубки и громко сопел перепачканным в земле носом. В мешке он затих, а Микас-то думал, что он будет метаться.
Потом они докопались до третьего лисенка - и последнего, Он казался мертвым, но когда Мастер вытащил его, лисенок громко вздохнул и замахал лапками.
– Ну и артист!
– сказал Джим.
– Может, и первый только притворяется?..
– Нет, тот уже не дышит, - ответила Януте, гладя поникшую головку. Только теперь она по-настоящему пожалела зверьков. И зачем они нашли эту нору? Лисенок задохнулся, а он ведь не виноват в том, что старая лисица убила индюшку и утенка.
– Вот видите, - словно угадав ее мысли, махнул рукой Мастер. А главную-то виновницу мы так и не схватили...
– Она, верно, прибегала посмотреть, - невесело сказал Микас. Он тоже пожалел лисицу: "Не найдет кумушка-лиса своих детишек, не найдет..."
Но вздыхать было некогда. Как бы ни было, охота удалась. Они закопали мертвого лисенка, заровняли нору, потушили головешки и, радуясь добыче, зашагали домой.
– А куда мы их денем?
– спросила Януте, которая бежала за Джимом и на ходу гладила грубый дерюжный мешок.
– Как мы их вырастим?
Микас предложил поселить их в клетке, где раньше держали кроликов, и подержать, как советовал Джим, хоть до весны,
– А чем ты кормить их будешь?
– спросил отец.
– Ворон настреляем!
– брякнул Джим первое, что пришло в голову.
Януте засомневалась:
–
– Из лука! Или силки поставлю.
– Думаешь, им нравится воронятина?
– Не нравится, пускай голодают!
– отрезал Джим, которому надоело, что Януте вечно прекословит.
"Если воронятина им не понравится, - подумала Януте, - я открою дверцу и выпущу бедняжек..."
Охотники вернулись домой уже в сумерках. Вытащили из-под поленьев обшарпанную клетку, для крепости кое-где подколотили гвоздиков, окошечко затянули проволокой и, позвав маму, вытряхнули из мешка свою добычу.
Лисята забились в угол и пугливо смотрели на фонарь. К черным носикам прилипли желтые песчинки, глаза все еще слезились от дыма, но скорей всего им просто было грустно и хотелось плакать...
С первыми лучами солнца какая-то ранняя птаха затянула свою "тинь-тилинь-тинь-тилинь" - она будила лесных певцов, чтоб не проспали чудесный свежеумытый, предвещающий погожий день восход.
Продрогшая Хромуша открыла глаза и встряхнулась. Перья за ночь подсохли, но были какие-то слипшиеся, будто не расчесанные. Крылья даже затрещали, когда она попыталась их расправить.
– Ах, ах, - застонала индюшка.
– Как там мои сиротки? Скорей бы домой!..
Ручей обмелел и снова ласково журчал, нашептывал что-то камням, камышам и косулям, пришедшим на водопой.
Но вот косули подняли головы и, тревожно поводя ушами, уставились на орешник. Индюшке тоже послышался какой-то треск в кустах. Она вытянула шею и хорошенько пригляделась.
– А... С добрым утром, кумушка!
– закулдыкала она, увидав лису.
– Давно ли меня поджидаешь?
– Да я только что пришла!
– лиса огляделась и подбежала поближе. Она вся вымокла от росы, была голодная и унылая.
– Что это ты вроде не в себе? Куда выбралась спозаранку?
– Ах...
– вздохнула лиса.
– И не спрашивай!
Легла под деревом и, положив на лапы голову, закрыла глаза.
– Да брось притворяться!
– сказала Хромуша.
– Меня поймать тебе не удастся. Я еще на ветке посижу...
– Тебе-то хорошо, - снова вздохнула лиса.
– Тебе-то что...
– А у тебя какая беда?
– Дом разорили, детей моих дымом потравили. Одного в землю зарыли, а другие теперь неизвестно где... Сунули в мешок и унесли.
– Кто мог это сделать?
– Люди - кто же еще!
– и лиса, жалобно подвывая, зарыдала. Сколько раз я говорила: детки, чем бездельничать, вырыли бы лишний ход! Сама я вдовая, вечно в бегах, хвост едва волочу... Скажи на милость, куда мне теперь идти? Как их вызволить?
– Ах, дети, дети...
– подхватила индюшка.
– Как по-твоему, почему я здесь ночую, будто у меня и дома нету? Своих сорванцов спасала-спасала и сама чуть жизни не решилась...
– Тебе-то хорошо, - снова сказала лиса.
– Ты птица домашняя. На всем готовом живешь. Тебя охраняют, а на меня собак науськивают, детей моих душат.