Эйта
Шрифт:
— Значит это всё же он её убить пытался? — спросил Ядрей.
— Её убить? — удивился Стрига и посмотрел на брата. — Она же Третьяка только в убийстве селян обвиняла.
— А ведь я сам
— А я велел Поляновку от призраков очистить, — вспомнил Стрига. — А Третьяк, выходит, просто следы заметал. Ладно, теперь уж поздно волосы рвать. Ступайте, делом займитесь, — велел он колдунам. — После того как Третьяка похороните, домом его займитесь, он там с ведьмой долго беседовал, вдруг что опасное осталось.
Колдуны взялись за работу, они вытащили тело Третьяка на задний двор, отрубили трупу голову, а потом, подумав, сожгли тело, чтобы уж наверняка. Ни одному из них с оборотнем–колдуном дел иметь не приходилось. В доме старого колдуна нашли они амулет, что Эйта бросила, и сразу стало понятно почему ни Фёдор, ни Ласк колдунью в ней не разглядели.
— Эх, её бы догнать, да князю служить уговорить, — вздохнул Фёдор, завистливо рассматривая амулет, сам он бы до такого не додумался.
— Она не согласится, — Ласк смотрел в разбитое окно на сад. — Мы не всё знаем, кроме Третьяка ещё что-то произошло.
— Да я понял, — согласился Фёдор. — Княгиню Ульяну видел?
— Видел, — кивнул Ласк. — Но сейчас нам правды никто не расскажет, князю переосмыслить всё надо.
— Я подожду, — сказал Фёдор. — Ладно, пошли, тут чисто всё, — колдуны вышли на свежий воздух и, не спеша, пошли к княжескому терему.
А Еремей и Стрига ещё долго сидели на крыльце родительского дома и смотрели на темнеющее небо, на котором уже ярко сияла полная луна. Стрига благодарил отца Небо за то, что колдунья одумалась, не дала Третьяку убить их и не выпустила оборотня в город. Еремей тоже возносил благодарности богам, за то что жив остался, за то что мать с братом не пострадали, а ещё он просил богов помочь несчастной их «дочери», молодой колдунье по имени Эйта. Облегчить её страдания, залечить душевные раны и изгнать ненависть из сердца.
180