Эйваз
Шрифт:
– Зачем, малышка? – издевательски ласково поинтересовался он, взирая сверху на мою покорность.
Я чувствовала, как с каждой секундой силы покидают мое тело. Что в этот момент чувствовало крохотное создание внутри меня? Понимало ли оно, что тоже скоро погибнет, потому что оберегающий его кокон был нарушен? Мне хотелось ему помочь, спасти – но я не в силах…
– Чтобы вырвать твое сердце… – с ненавистью прошептала я.
– Это было ошибкой, – «чудовище» демонстративно прищелкнуло языком и почти заботливо опустило ладонь мне на затылок. – Видишь, это ты вынудила меня забрать у тебя два сердца, – мне слышно, какое удовольствие ему доставляет поучать меня.
Я сжала зубы до скрипа, думая только о крошечной, недавно зародившейся во мне жизни, и кажется, именно это придавало мне силы оставаться все еще в сознании.
– Скоро… здесь будет лежать их три, – выдавила я с трудом, чувствуя, как горло наполняется кровью. – И одно из них скормят диким псам! – с отвращением выплюнула в склонившееся ко мне лицо скопившуюся во рту кровь и слюну.
Жесткий удар в грудь отправил меня прямиком в бездну.
– Катись к своей семейке, сучка! – злобное шипение сопровождал разъяренный взгляд.
Раскинув руки, я летела с застывшей улыбкой, любуясь, как в лунном свете отрубленная голова моего врага летит вслед за мной.
– Та-а-я-я!!! – разорвал долину истошный крик подоспевшего Сей-Мана.
Он опоздал всего на мгновение, но успел исполнить мою мечту. Прежде, чем я навсегда закрыла глаза, увидела, что мой враг мертв. В полете подняла вверх два пальца «в жесте победителя» и еле слышно, с трудом перебирая губами, хотя меня уже никто не слышал, прошептала:
– Виктория, учитель… Мы победили…
Монотонный звук и тьма поглотили меня, и я… Резко вскочила в постели… Чертовщина! Приснится же такое…
Нащупав под рукой пульт, выключила телевизор с пустым экраном и шипением, которое пробралось в мой сон. Я так и уснула в джинсах, футболке, с недоеденным бутербродом на груди. Только на экране уже нет накачанного парня, спасающего мир людей от мира машин.
Я провела рукой по лысому затылку и жадно присосалась к бутылке с минералкой, и пока жидкость вливалась в мой организм, задумалась о том, что длинные локоны мне все же идут…
На часах – половина шестого.
Пора вставать, и в лесопарк, на пробежку. Начался новый день моей жизни. И один шаг к логову моего врага…
На улице привычная осенняя морось. При очередном шаге едва удерживаюсь на ногах. Мокрая после ночного ливня тропинка проверяет меня на прочность. Я не выспалась, и мой внутренний баланс оставляет желать лучшего.
Добегаю до знакомых полусгнивших пеньков и начинаю планомерную растяжку под мелодичное сопровождение утреннего леса. Когда наконец мышцы начинают откликаться и сотрудничать в полную силу – зависаю между пеньков в воздушном шпагате. Опускаю веки и потрошу гигабайты памяти, чтобы снова оказаться на несколько минут рядом с учителем. Тем более что давно себе этого не позволяла, слишком давно…
Спокойный, глубоко проникающий взгляд изучает меня так пристально, что я вздрагиваю от чересчур живого видения.
Мучительно-прекрасная греза заставляет понять: как на самом деле я сильно скучаю по Тибету. Неумолимо тянет вернуться на вершину – хочу оказаться рядом с Сей-Маном, потрепать по холке Скурудж и залюбоваться парящим в небесах Покером.
Восхищенно-задиристый свист пробегающего мимо парнишки возвращает меня обратно. Дорогие образы растворяются в утреннем тумане, и я соскакиваю с бревен, недовольная вторжением. Накидываю капюшон толстовки и бегу в спринтерском формате до отдаленной поляны, где могу размяться без посторонних глаз.
Я так и не смогла проникнуться комфортом спортивных залов, предпочитая поддерживать себя в форме на свежем воздухе независимо от погоды…
Еще пара километров спокойной пробежки – и возвращаюсь к дому. На сегодня – достаточно: через четыре часа вылетаю в Доху, пора завершать слишком затянувшиеся переговоры с арабами по поставкам. А завтра – снова в Москву, по пути сделав пересадку во Франкфурте-на-Майне.
Там, в маленьком Штайнбахе есть человек, готовый поделиться нужной мне информацией. Надеюсь, что он не разочарует. Хотя – как показывает жизнь – разочарования обязательно подкрадываются в самый неожиданный момент, заставляя веру в чудеса сбрасывать свои белые пушистые крылья, перематывать их бечевкой и спешно покидать опустошенные души сквозь болезненные дыры самообмана.
Прозрение, шагающее вслед за разочарованием – будто неотъемлемый его спутник – всегда тут как тут, в ожидании выйти на сцену, примерив на себя главную роль. Как правило, впервые эта гнусная парочка, разрушающая нашу уютную самобытность, панибратски наведывается в канун зимнего праздника, помогая обнаружить под наспех накинутой красной шубой громогласного Деда Мороза отцовские штаны или уловить разоблачительный запах алкоголя из-под ватной бороды чародея. Взрослые, как ни в чем не бывало кружась в хороводе, с восторгом зазывают «подделку» подойти к елке, тянутся к мешку, полному чудес, а вот ты…
А ты, оглушенный хлопушками и фальшивым хохотом, чувствуешь, как скорлупа твоего кокона, надежно защищавшая от всех невзгод до этого момента, внезапно треснула и развалилась на части, безжалостно даруя внешнему миру маленького человечка. Подобно тому, как если бы капитан покинул комфортабельную каюту в шторм и, поднявшись на палубу, принял на себя мощь ледяных потоков отрезвляющей реальности. Миф о некогда воодушевлявшей сказке, санях, оленях и далекой Лапландии предательски разлетается вдребезги, грубо опрокидывая вверх тормашками детское доверие и затапливая его нежное уязвимое нутро вязкой массой никчемных иллюзий. И наше детство – вперемешку с его волшебными мечтами, плюшевыми медведями, экскаваторами и куклами – безжалостно летит в сундук, мы чувствуем себя несправедливо обманутыми, и с досадой отпихиваем его ногой в дальний угол. Там, среди чердачной пыли, паутины и таинственного света луны, едва проникающего сквозь морозные узоры на стекле, осознаем: даже пустота, некогда обнаруженная в развернутом конфетном фантике, и первое шоколадное эскимо, выпавшее из рук в лужу, не могли сравниться по силе разочарования с этим чудовищным открытием.
Так впервые мы спотыкаемся о хитроумную улыбчивую ложь. И ничего не подозревая встаем и отряхиваемся, а подняв голову – обнаруживаем себя перед таинственными массивными воротами с вульгарно поблескивающей вывеской «Добро пожаловать во взрослую жизнь!»
Оттуда сквозит несвежими интригами, пресной суетой и подгнившим дефицитом искренней дружбы.
Браться за кольцо и тянуть на себя тяжелые двери вовсе не хочется, но пути назад уже нет. Тонкий перешеек, за которым остались мультики, размазанная по щекам каша и любимый плюшевый слон, рухнул в небытие под тяжестью бремени. И все, что было до этого, предательски растворилось в сознании, словно колибри, взмахнув крошечными крылышками в грустном вихре сладостных воспоминаний, безвозвратно унесла наше уютное прошлое за тридевять земель – в страну с изобилием вкусных бабушкиных пирожков, маминой заботой и счастливым отцом, приносящим под Новый год колючую елку и ароматные мандарины…