F 20. Балансировать на грани
Шрифт:
— Я буду с тобой, — говорю я, понимая, что вот-вот достигну пика, все сильнее ускоряясь.
— Олег, я люблю тебя, — шепчет она. Я кончаю, слушая самые прекрасные слова в мире. Кажется, что она очень медленно поет мне их в ухо, после чего те эхом еще несколько минут отдаются от стенок как будто бы пустой головы.
Часть 3
Вот так вот… тихо и не заметно может убежать ТВОЯ крыша.
Олег
Навороченный коммуникатор лежал на кухонном столе потускневшим
Аля сладко спит за стенкой, надеюсь, ей снится что-то хорошее. Я плотно задернул шторы в спальне, включил кондиционер, чтобы не было душно, укрыл ее хорошенько — надеюсь, она проспит еще часа три-четыре.
Я же обещал обо всем позаботиться.
Беру свой телефон, набираю номер Нины.
— Как не выйдет на работу? Какой еще отпуск?! — Нина возмущается так, будто Сергей вчера переписал на нее «ЭД точка ру» и теперь успех компании ее касается в большей степени, чем рядового наемного работника, — дай мне ее немедленно!
— Нина, мы с Алей берем неделю отпуска. К сожалению, мы не можем заехать в офис, поэтому просим, чтобы ты прислала на почту образцы заявлений, мы их подпишем и отправим с курьером.
Через полчаса Нина мне перезванивает:
— Сергей говорит, что ты можешь катиться ко всем чертям, а Аллу Константиновну он ждет через полчаса в своем кабинете. Олег, лучше не злите Сергея, он в очень плохом настроении и не понимает подобных шуток.
— Хорошо, как хотите. Тогда Аля берет больничный.
Ну, я же обещал обо всем позаботиться.
Следующей, кому я позвонил, была моя мама. К тому времени, когда сонная Аля выплыла из спальни, шаркая мягкими тапочками по полу, у нее уже был готов больничный лист на две недели. Аля молча забралась ко мне на колени, обняла за шею и снова опустила ресницы. Я принялся ее укачивать, как вчера вечером, прижимая к себе.
— А сколько сейчас времени? — спрашивает она тихим голосом.
— Понятия не имею. Аль, а когда ты в последний раз была на море?
Уже следующим вечером мы летели с огромной скоростью в комфортабельном Боинге прямиком в Турцию. Девушка из туристической компании с полуслова поняла, что от нее требуется, и подобрала для нас с Алей уютный отель, находящийся вдали от шумных баров и дискотек. Разумеется, уровень обслуживания был выбран пять звезд и все включено, чтобы не беспокоиться о пустяках. Мы хотели уехать туда, где можно ни о чем не думать, забыть обо всех проблемах, об ответственности и о людях, которые на нас надеются, которым мы что-то должны.
Помимо нас в отеле «Санрайз» отдыхали пожилые семейные пары в основном из Германии и Австрии, а так же молодые семьи с маленькими детьми. Песочный пляж располагался на территории отеля буквально в трех минутах ходьбы, но мы в основном нежились в шезлонгах у бассейна. Мы много спали, ели в основном фрукты и овощи, насыщая организмы полезными веществами, бартером забирая у горячего южного солнца драгоценный витамин D, взамен предоставляя лишь накопившуюся в каменном городе усталость и негатив. О том, как отреагируют коллеги на наш бронзовый загар после пребывания в больнице, — а мама уж позаботилась о таком диагнозе для Али, что ни у кого сомнений не осталось, что девушка нуждается в срочной госпитализации, — мы решили пока не думать.
— Признайся честно, говорит мне Аля, — тебя подослали конкуренты нашей компании, чтобы ты испортил мне карьеру, — смеется, — понятия не имею, как у тебя это получается, но я впервые за свою жизнь сейчас думаю только о себе. И поступаю так, как хочется именно мне.
— Аля, так живут счастливые люди. Поверь мне, есть вещи важнее, чем стремление оправдать ожиданий родителей, начальства, друзей.
Мне нравилось дать советы Але, в такие моменты я как будто ненадолго возвращался в прошлое, во времена врачебных практик, когда к моим рекомендациям прислушивались пациенты. Уже много лет я не позволял себе ничего подобного, хотя возможности были.
Шизики часто помогают друг другу в психбольницах. У нас говорилось так — «сошел с ума сам — не дай сойти другому». Те психи, которые что-то соображали, делились своими наблюдениями, давали консультации, причем с таким умным видом, что новенькие слепо верили, внимали с открытыми ртами. Грубо говоря, исполняли повороты на левой пятке, чтобы избавиться от какого-нибудь побочного эффекта, например, сухости во рту. Кстати, многие клялись, что это действительно помогает. Каюсь, я тоже один раз попробовал, но мне, увы, не помогло, вероятно, плохо вертелся. С другой стороны, невозможно было ни признать, что от неусидчивости подобные движения действительно помогали, — вместо того, чтобы рассекать по коридору, а исполняешь пируэты на одном месте. Хотя других пациентов, таких как я, например, непрерывное мельтешение перед глазами сильно раздражало, и они, то есть я, периодически жаловались медперсоналу, отчего, впрочем, не было никакого толку. Я никогда никому не давал советов. Я же уже не был врачом, какое я имел право? Сигаретами делился, это было, но давать советы — ни за что.
С рождением ребенка мы решили пока повременить. Разумеется, если он получится, то мы были бы только рады, но специально к этому идти не стали. Мне нужно было немного времени, чтобы совсем отказаться от лекарств, а моя бессонница пока не позволяла мне этого сделать, а Але и вовсе не мешало бы походить по врачам, сдать элементарные анализы. Ну, хотя бы проверить уровень гемоглобина и давление.
Вечерами мы, обнявшись, гуляли по пляжу, иногда молча, иногда обсуждая книги или увиденные накануне фильмы, турецкую культуру. Ужинали в ресторанах, слушая живую музыку, я даже позволял себе несколько глотков очень вкусного красного вина. Аля всегда наряжалась для меня, хотя это было и необязательно. Ее открытые бикини и без того сводили меня с ума, особенно, когда она просила развязывать на пляже веревочки купальника, чтобы на загорелом, теперь светящимся здоровьем теле не оставалось светлых полосок. Стоит ли говорить, что сексом мы занимались каждый день? Один раз даже ночью на пляже, причем, в ста метрах от нас этим же занималась другая пара, но мы приняли молчаливое обоюдное решение, не смотреть в стороны друг друга. Может, они и смотрели на нас, конечно, но я помню перед собой только розовые щечки Али, ее наморщенный лоб, когда она улетала, цепляясь за мои лопатки, а потом приоткрытый ротик, который было просто невозможно не поцеловать.