Фабий Байл. Прародитель
Шрифт:
По всей площади были растянуты мононити, словно паутина гигантского насекомого. Они на долю секунды блеснули на свету от ядра Грандиозной, а затем втянулись в пазы со свистом вытесненного воздуха. Байл раздраженно заскрипел зубами.
— Примитивно сделано, — крикнул он, смахивая кусок Даракса с плеча. — Их создание мне дорого обошлось.
Ответом ему был лишь взрыв ксеносского смеха, чередующийся с перешептываниями. Байл медленно сделал круг, осматривая рынок. Из-за ядра все было окрашено в тускло-охровый, даже дождь. На самой периферии зрения плясали тени, а броня зафиксировала несколько живых
— Ну? — позвал он. Ответа не последовало. Только шум дождя нарушал тишину. Он хмыкнул. — Паника — естественный враг стратегии. Я пережил одну из величайших войн в истории человечества. Я не сделаю и шага.
Он повернулся. Сенсоры, потерявшие часть охвата из-за дождя и фоновой радиации от ядра Грандиозной, пискнули.
— Лучше выходите. Какой смысл от меня прятаться? — продолжил Байл. — Время начинать! Поднимайтесь же на сцену, если так жаждете устроить для меня представление.
Опять смех и тихие хлопки издалека. Теперь он смутно видел их — как они смотрят, ждут… Чего? Мгновение спустя он понял.
— А! Сначала выход солиста.
Он обернулся. Разноцветные тряпки взметнулись в воздухе, и Байл отступил, уходя от выпада, едва не оставившего его без головы. Он выхватил игломет «Ксиклос» из кобуры и выстрелил. Тонкие капиллярные трубки устремились к арлекину, но тот уклонился со змеиным изяществом, остановился, отвесил такой низкий поклон, что подмел грязную улицу огромным разноцветным гребнем, и продолжил танцевать под задорные хлопки товарищей. Байл выругался и вскинул посох, парируя устремившийся к его горлу клинок.
— Слабое начало, — сказал он. Из-за белой маски с длинным носом и застывшей улыбкой невозможно было определить, поняло ли его существо. Арлекин кружил возле Байла, двигаясь с невероятной скоростью. Очередной удар выбил искры из его наплечника. В ответ Байл взмахнул посохом, но противник с непринужденным видом сделал обратное сальто, уходя за радиус атаки. Многоцветные зрители отреагировали новыми аплодисментами.
Раздраженно заскрипев зубами, Байл сдержался и не стал следовать за ксеносом. Он уже попробовал раньше, и наградой за старания стала рана в боку. Поэтому он стал ждать. Существо продолжало медленно кружить. Из-за вырезанной на маске улыбки казалось, что оно смеется над ним.
«Посмотри, король в лохмотьях, слеп он к трону своему…» — зашипели в воксе, заставив Байла вздрогнуть.
— Я так понимаю, у вас это считается драмой, — произнес он, надеясь вызвать у них реакцию, — Заурядно сделано, должен заметить. Развязка известна заранее, да и настоящего драматического напряжения недостает.
Одного удара посохом хватило бы, чтобы избавиться от этого существа, но в боку опять вспыхнула боль. Он до сих пор не оправился от атаки, а физические нагрузки почти полностью исчерпали убывающие запасы выносливости.
«Стар он… стар… Одиноко бредет. Когда же, когда же на трон он взойдет?»
— Бред, — сказал Байл. Ксенос насмешливо поклонился. Байл задумался, видит ли тот, что он ранен, и ссутулился, надеясь приманить его поближе. — Ну? — закашлял он, — Кончай с этим фарсом.
Но вместо того, чтобы броситься
— Повелитель, вы ранены? — спросил Олеандр.
— Не очень. Будь так любезен, пристрели для меня это существо, — сказал Байл и закашлял в кулак. На латной перчатке остались брызги крови. Внутри что-то порвалось. Рана оказалась глубже, чем он думал.
Олеандр открыл огонь из болт-пистолета, но арлекин уже удалялся, кружась в пируэте.
— Простите, повелитель, — сказал Олеандр, стреляя по завалам из палаток и кабин, за которыми исчезали и остальные ксеносы. Представление закончилось. — Это как стрелять по теням.
— Тени не дают отпор. — Байл заставил себя выпрямиться. Не следовало показывать слабость перед Олеандром. Арлекин играл с ним, в этом сомнений не было, но зачем? Байл крепче сжал посох. Не покажись Олеандр, он, возможно, узнал бы причину. В удачный момент тот появился — вот только для кого? — Ты пришел как раз вовремя.
— Рад стараться, повелитель.
— Что с нашей добычей?
— Цимисхий и Саккара доставили ее на посадочный корабль. Арлекины не проявили к ним интереса. Арриан уже направляется к ним.
Байл кивнул и окинул взглядом тела, усеявшие улицу. Такой потенциал загублен! Они оказались слишком медленными и неповоротливыми для эльдаров. В следующем поколении это надо будет исправить. Одной силы было недостаточно. Им также нужна была скорость.
Во влажном воздухе разнесся стремительный топот копыт. Байл раздраженно заворчал:
— Проклятие! Похоже, мои попытки скрыть наше появление оказались безуспешны.
— Что? Что происходит? — спросил Олеандр, поворачиваясь и оглядывая пустой рынок.
— Нас обнаружили, — ответил Байл. Топот копыт становился все громче. — Я надеялся избежать этого, но два боя подряд… Видимо, я слишком многого хотел, — Он выпрямился и поднял игольник, — Что ж, такова жизнь.
— Повелитель… мы не одни, — заметил Олеандр. Рынок больше не был пуст.
Байл повернулся, оглядывая новоприбывших, которые уже занимали позиции среди палаток и за брошенными лотками. Здесь были представители нескольких рас: люди, ксеносы, даже несколько Астартес-ренегатов, стеревших с брони все символы легионов или орденов. Прошлые присяги были забыты. Теперь они служили только Грандиозному замку и его кастеляну. На Байла и Олеандра была нацелены орудия самых разных форм и моделей, но огонь их обладатели не открывали. И не откроют, пока их повелитель не выскажется.
Топот копыт приближался. Байл продолжал стоять с выставленным перед собой игольником.
— Когда местный лорд устраивает подобные представления, можно не сомневаться, что перед тобой глухое захолустье, согласен, Олеандр?
— Местный лорд?
— Олеандр, как можно? Неужели ты не узнаешь звук приближающегося величия? К нам едет сам кастелян Грандиозного замка во всем его сомнительном великолепии.
Олеандр раздраженно зашипел:
— Все идет совсем не по плану.
— Так часто бывает, — Байл надеялся избежать этой ситуации. Она отвлекала от текущих дел и была крайне нежелательна в его нынешнем состоянии. Он стер кровь с губ и добавил, когда всадник наконец вылетел к ним: — Нужно уметь приспосабливаться.