Факел чести
Шрифт:
— Верно, на нижней палубе должны быть запасные катапульты. К нам направляется самолет противника… даже два. Можешь дать нам изображение?
— Попробую. Вы на краю зоны досягаемости, но камера может сработать.
На экране зарябили полосы, постепенно складываясь в отчетливую картину главной палубы «Левиафана». Пока мы разглядывали ее, перед глазами промелькнула еще одна точка, и радар засек очередной приближающийся самолет противника. Мы находились еще в пятистах километрах от «Левиафана», но быстро приближались к нему.
Истребители противника мчались прямо
— Я вижу, Мак, — спокойно сказала Джослин. — Всем кораблям! Нарушить ряды и совершать посадку по своему усмотрению!
Выровняв «Дядю Сэма», Джослин запустила реактивные двигатели, в пламени которых сгорел третий самолет противника.
— Отличная стрельба, ребята! Я все видел, — восхитился по связи Меткаф. — Помашите в камеру и улыбнитесь. И приготовьтесь к встрече еще троих гостей — нет, двоих, один достался Гилберту.
Отряд наших кораблей рассеялся, пилоты начали снижаться. Камера Меткафа показала облачное небо, заполненное крохотными, быстро летящими искрами.
Мы пробили облачный слой, и теперь «Левиафан» оказался прямо перед нами, как остров в небе, осажденный со всех сторон.
Благодаря камере Меткафа мы видели со стороны самих себя — «Дядю Сэма» с гордыми звездами и полосами, намалеванными на обшивке, ведущего наш маленький флот в битву Тусклые пятна света озарили слой облаков, разгораясь все ярче, — финские корабли пробивали этот слой, и каждый из них тащил за собой собственный огненный хвост. Это было грандиозное зрелище: небесная армада неслась, чтобы отомстить захватчику.
Но полюбоваться этой отрадной картиной нам не хватило времени. Еще два истребителя, о которых нас предупредил Меткаф, приблизились и были сбиты моими выстрелами. Больше противник не стал рисковать.
«Левиафан» надменно заполнил собой небо, там и сям на его палубе горели огни, отмечая остатки самолетов, сбитых нашими «Биби». Гигантский корабль напоминал какое-то морское чудовище, движущееся со странной грацией и сатанинским величием.
— Переходим на вспомогательные двигатели, — доложила Джослин.
«Дядю Сэма» качнуло в тот момент, когда Джоз запускала химические ракетные двигатели. Пламя реактивных расплавило бы палубу, затрудняя посадку и дальнейшее передвижение. Химические двигатели поглощали топливо быстрее и использовали его менее эффективно, но создавали более приемлемую температуру.
Мы начали посадку.
Внезапно экран вспыхнул багровым светом и потемнел.
— Босс, последний лазер! Он в хвостовой башне!
Джослин остановила двигатели, мы рухнули как камень и через несколько секунд были внизу, над самым кораблем. Здесь лазер не мог сбить нас, не разрушив при этом палубу самого «Левиафана».
— Нас чуть было не прикончили. Мак, ты не сможешь сбить башню торпедой?
— Могу попробовать. Запускай двигатели — сейчас противник занят
Прямо над нами рубиновый луч устремился к новой жертве, одному из финских кораблей. Его капитан попытался уклониться, но луч двигался быстрее. Маленькое торговое судно превратилось в огненный гриб. К горлу у меня подступила тошнота.
Джослин выжала рукоятку ручного управления, и мы взвились в воздух над «Левиафаном». Вырубив главные двигатели, Джослин работала на высотных, пока наш нос не оказался направленным точно вниз. Мы падали к палубе — так, чтобы торпеды были устремлены в сторону башни-плавника. Я запустил сразу обе торпеды и за долю секунды, прежде чем Джослин вильнула в сторону, заметил четыре тонких луча из «Биби», тоже обращенных к башне. Джоз развернула нас на девяносто градусов и вновь запустила реактивные двигатели — чтобы уничтожить самолеты, вновь бросившиеся за нами в погоню.
Мы оказались под гигантским самолетом, между ним и поверхностью планеты.
— Ну что, Рэндолл? — поинтересовался я.
— Лазер наверняка вышел из строя. Садитесь на палубу, Мак, мы ждем.
— Подожди секунду, Мак. Пока мы не сели, пусти еще одну торпеду, — попросила Джослин.
— Будет сделано.
Джослин затормозила — на этот раз более мягко, и зависла в полете прямо под брюхом «Левиафана». Я заметил длинный, туннелеобразный выступ, идущий по центральной оси корабля и открытый с обоих концов.
— Пожалуй, пустим торпеды вот сюда, Джослин.
Я привел в боевую готовность еще две торпеды и выпустил их, целясь в туннель. Прогремел взрыв, и яркое оранжевое пламя вырвалось из обоих отверстий туннеля.
— Это на время отвлечет их. Давай подниматься.
Джослин включила двигатели и подняла нас над палубой. Три наших корабля уже успели совершить посадку. Еще два приблизились к палубе вместе с нами. С помощью лихорадочной работы маневренных двигателей мы снизились над гигантской палубой — казалось, мы летим над необычно ровным плато в горах, среди облаков. Там и сям на это плато спускались наши корабли.
Мы коснулись палубы «Левиафана». Джослин посадила нас со всевозможной предосторожностью, вовремя выпустив шасси. Гидравлические системы смягчили удар.
— Готово!
— Давай посмотрим, как дела у наших пассажиров. — Я включил внутренние камеры. — Лейтенант, мы на палубе. Все в порядке. Как себя чувствуют ваши люди?
Лейтенант Раунио с трудом поднялся и помахал в камеру.
— Неплохо, сэр. Двоих-троих тошнило, но я заставлю их убрать за собой.
— Звучит неплохо. А теперь готовьтесь к выходу.
Я взглянул на экран, куда теперь носовая камера выдавала изображение палубы, а затем включил связь.
— Ну, Меткаф, как у вас здесь дела?
— Привет, Мак! Добро пожаловать на борт! Пока все тихо, но несколько минут назад они спустили палубный лифт — полагаю, это первый этап торжественной встречи. Если принять нос за двенадцать часов, лифт находится на четырех, в двухстах метрах от того места, где находитесь вы. Несколько минут назад мы потеряли Гилберта — кто-то подобрался к нему с гранатой.