Фальшивая невеста
Шрифт:
– Ваше высочество, его величество просит вас подняться в его кабинет, - проблеял Жером, глядя куда угодно, только не на наследного принца.
– Просит?! Не приказывает? – нахмурился Эд, подобравшись и не ожидая от этой просьбы ничего хорошего. – Что-то случилось?
– Нет… то есть… да… то есть… вам лучше самому все услышать! – выдохнул Жером, не желая быть тем послом, которого лишают головы.
Он вообще, не очень любил передавать новости и слухи. Венценосные особы и сами разберутся, а ему голова дорога.
***
– Его
Королева ободряюще улыбнулась и провела кончиками пальцев по выбритой не скрытой под маской щеке своего единственного сына. В ее глазах мелькнула грусть и давняя боль, а в чертах - усталость. Именно мелькнула. Ибо королевы не могут себе позволить проявление человеческих чувств. Даже по отношению к самым дорогим и близким людям.
– Я постараюсь, - вернул ей сын немного нервную, натянутую улыбку, поймав ладонь и коснувшись губами кончиков пальцев.
Королева вздохнула.
– Надеюсь. Он не только твой отец, но и монарх... – снова принялась вразумлять сына или оправдывать супруга ее величество.
– И это тоже он вряд ли когда-либо позволит забыть, - кивнул Эдмунд, отпустил руку матери и, улыбнувшись, добавил: - Ступайте в свои покои и ни о чем не беспокойтесь. Я буду благоразумен. Обещаю.
Королева бросила еще один грустный взгляд на сына и сделав короткий знак, замершим неподалёку фрейлинам, удалилась оставляя за собой шлейф из цветочных духов и материнской тревоги.
Его высочество резко выдохнул, уже предчувствуя, что разговор с отцом не сулит ему ничего хорошего, но и заподозрить не мог – насколько все плохо.
Короткий стук в дверь, и Эд вошел, даже не дождавшись разрешения.
– На каком основании ты вышвырнул леди Милену? – тут же, без хождения вокруг да около, начал отец, даже не изволив пожелать доброго утра сыну.
Хотя какое к демонам доброе утро?
Король сидел в глубоком кресле, кутаясь в стеганую овчину. Кажется, его величеству нездоровилось. И он желал бы избавить себя от этого разговора, но...
– Дорогой племянник! Вы сегодня выглядите лучше обычного, - тут же поднялся с кресла дядюшка герцог ди’Арктур.
Вот уж кто и правда Черный ворон королевства. Как только он появлялся при дворе, покой покидал эти стены, даже призрачный. От одного вида дядюшки в принце поднималось такое раздражение, что порой он всерьез опасался, что выдаст свою неспособность контролировать магию. Перед этим человеком выдать себя – равносильно тому, чтобы разослать глашатаев по всему королевству. И неужели отец не видит его гнилостной натуры? Зачем он принимает его?!
– Надеюсь, это не очень портит вам настроение, ваше сиятельство! – ухмыльнулся принц. – И возвращаясь к вопросу моей женитьбы... С каких это пор вы, ваше величество, стали интересоваться моими решениями относительно отбора невест? Леди Милена не прошла испытания – и выбыла, как того требуют правила. Не думал, что по этому поводу возникнут вопросы.
Эдмунд старался говорить спокойно, но раздражение и злость, то и дело, прорывались в холодном, несколько резковатом тоне.
– Очень зря, - тут же втиснулся со своим бесценным мнением дядя. – Леди Милена хороша собой, юна... К тому же, женщины ее дома отличаются особой плодовитостью...
– Ну, помня сколько у вас детей, то вы можете об этом говорить с высоты личного опыта, - тут же ввернул принц.
– Насколько я помню, мать леди Милены и ваша супруга родные сестры? Не потому ли вас так беспокоит ее судьба и участие в отборе?
Нужно отдать должное. У старого интригана не исказилась ни одна мышца на лице. Даже уголки губ, растянутые в угодливой улыбке, не дрогнули.
– Что скрывать, судьба бедной девочки мне не безразлична! – с почти искренним страдальческим вздохом признался герцог ди’Арктур. – Она юна. Неопытна. Невинна и... несчастна. Вы, дорогой племянник даже представить себе не можете, как несчастна эта девушка. Ведь она искренне вас полюбила.
Полюбила… а как же!
На счет чистоты и невинности леди Милены у принца были свои умозаключения. И пусть процедуры все она прошла, но... порой чистота душевная, гораздо важнее чистоты телесной. А вот в ее страдания верилось охотно. Дамочка готова была расстаться с честью, запятнать родовое имя, лишь бы заполучить венец королевы. Впрочем... они все пожертвовали бы такой мелочью, ради возможности надеть на голову корону.
Интересно! А колючая розочка тоже... она смогла бы?! Что-то в душе принца протестовало даже против этой мысли. А разум настойчиво повторял – она ничем не отличается. Так почему бы и нет?
– Да-да! Не стоит так хмурится, дорогой племянник, - по-своему истолковал выражение лица наследника престола его сиятельство. – Вы просто молоды и несведущи…
Это Эдмунд несведущ?! За шесть отборов он уже так осведомился, что женщинам доверял меньше, чем даже своему драгоценному дядюшке.
– Давай к сути, - проскрипел король, теряя терпение. – Она родовита, ее род плодовит, при замере уровня дара показатели прекрасны. И денег у ее семьи достаточно, чтобы поддержать казну, в случае чего. Так что не крути носом! Надеюсь, ты не забыл наш разговор?!
На щеках его высочества заходили желваки. Забудешь тут!
– Отец, я понимаю, что вы беспокоитесь о судьбе королевства, но это переходит все границы. Я же не смею лезть вам под одеяло и подбирать фавориток.
Это были резкие и опасные слова. О которых Эдмунд сразу же и пожалел. Если бы наедине... но не при дядюшке.
Король подался вперед, словно пытался подняться на ноги. Во взгляде его величества мелькнуло что-то нехорошее. Но Эд только поджал губы, скрестил руки на груди и вздернул подбородок, давая понять, что отступаться не намерен.