Фальшивый подвиг
Шрифт:
– Что случилось за этот час?
– Взгляните на правое крыло.
Опустив стекло, я выглянул из машины.
Правое крыло (я видел это и раньше) было помято. Вокруг вмятины болтались лохмотья бежевой краски.
– Кто это сделал?
– На седьмой магистрали на мою машину навалился грузовик. Все произошло так быстро, что я не заметила и не запомнила лиц.
– Жаль… – помолчав, сказал я. – В такие дела я не впутываюсь… Вы сообщили в полицию?
– Я позвонила своему брату. Он не советовал мне торопиться.
– Мой адрес вам
– Да, Эл. Могу я вас так называть?
– Пожалуйста… А куда вы звонили Джеку? – скосив глаза, я внимательно следил за лицом Джой, но на нем не дрогнул ни один мускул. Она, конечно, могла знать о местонахождении Джека. В конце концов, она могла быть связной между ним и Консультацией. Но ее появление мне не нравилось. Не будь она сестрой Джека, я немедленно покинул бы машину.
Будто почувствовав мои колебания, Джой умоляюще подняла глаза. Ресницы ее дрогнули. У нее это здорово получалось. Я видел ее такой, какой она хотела казаться. И от того, что она выглядела беспомощной, мне стало не по себе.
– Со мной хотят свести счеты, – почти с испугом сказала она. – Счеты, Эл! Счеты!
Это слово – «счеты» – она повторила несколько раз. Когда банальную фразу так акцентируют, в ней может таиться второй смысл. Но чего Джой боялась по-настоящему? Так неуверенно можно вести себя лишь в коробке, набитой аппаратурой, но разве она не проверяет свою машину?
Раскурив сигарету, я поднял голову, собираясь успокоить ее принятыми в таких случаях словами, но нужда в них отпала. За пару секунд, ушедших у меня на раскуривание, Джой успела расстегнуть куртку, и с локтя ее правой руки, все так же лежащей на руле, на меня смотрел никелированный ствол револьвера. У него был невероятно вызывающий, далее игрушечный вид, но я сразу понял – оружие настоящее. Я отчетливо видел отверстия по обе стороны барабана, и каждое из них было начинено пулями, способными проделать во мне весьма убедительные дыры.
– В коробке у ваших ног лежит липкая лента, – резко сказала Джой. – Обмотайте ею глаза.
Чуть сбавив ход, она продолжала:
– Мне нелегко будет убить вас, Эл, но если понадобится, я это сделаю.
Я уступил. Не Джой. Ее вызывающему револьверу. И так же безропотно, когда на каком-то участке пути она остановила машину, позволил связать себе руки прочным нейлоновым шнуром. Хватка у нее была крепкая, мои локти это почувствовали.
– Теперь в багажник, Эл.
– А если я буду кричать?
– Ерунда, – сказала она. – Мы в достаточно безлюдном месте.
– Послушайте, – спросил я, с трудом втискиваясь в багажник. – Вы действительно Джой, сестра Берримена?
Она фыркнула:
– Вы этого не почувствовали?
– Почувствовал, – признал я, и Джой, фыркнув, с такой силой хлопнула крышкой багажника, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
4
Примерно через час машина свернула на подъездную дорогу и въехала в крытый гараж. Я понял это по облаку газов, заполнивших
– Осторожнее. Здесь ступени.
– Может, вы снимете с глаз ленту? – Он это заслужил, девочка? – услышал я хриплый насмешливый голос.
– Пожалуй…
– Тогда, дорогая моя, ты можешь идти. Тебя ждут.
Когда шаги Джой стихли, опекун сорвал с моих глаз ленту и сразу отступил на два шага. Хотя мог этого и не делать. Я был связан, а он явно превосходил меня в весе, к тому же был вооружен, я видел, как оттопырены его накладные карманы. Здоровенный спортивный тип с не очень-то умным плоским лицом и внимательными, узко поставленными голубыми глазами.
– Будешь дергаться – пожалеешь, – предупредил он меня. – Я и не таких укрощал.
Он толкнул меня в кресло, а сам, несколько настороженно, опустился в другое, уставившись на экран работающего телевизора.
Рост цен, ливийская проблема, ограбление ювелирного магазина – ничего не пропуская, мой опекун внимательно выслушал весь выпуск известий.
Я не понимал, чего он, собственно, ждет, но когда передача кончилась, здоровяк встал, хрустнул суставами рук и удовлетворенно прохрипел:
– О нашем деле ни слова.
– Еще не успели, – усмехнулся я. – Может, через полчаса…
– Заткнись!
Ладно. Я не собирался с ним спорить. Да и он не был настроен воинственно, прикрикивал больше для формы, даже сунул мне в губы сигарету и сам ее разжег:
– Кури… Можешь звать меня Рэдом. Для тебя я теперь – старина Рэд. Не худший из псевдонимов, правда? Мы теперь вроде как два брата.
И прикрикнул:
– Вставай.
Пояснив:
– Маленькая загородная поездка.
5
Но маленькой я бы ее не назвал. Я почти задохнулся, когда старина Рэд, все столь же благодушный, извлек меня из багажника. Трещала голова, болели все суставы.
– Жив? – прохрипел Рэд. – Это большая любезность с твоей стороны, парень.
Под ногами шуршала галька, потом песок. Меня вели по тропинке, я ощущал прохладу. Значит, мы находились где-то в пригородах… Но где?
Этого я не знал. Но человек, которому передал меня старина Рэд, был мне знаком. Даже слишком. Я предпочел бы с ним не встречаться.
Джон Лесли – так его звали. Год назад судьба свела нас в деле фармацевтов. Я представлял Консультацию, он – Ассоциацию бывших агентов ФБР (Мэдисон-авеню, 274). Я похищал секреты, Лесли их охранял. Я искал связей с людьми, могущими оказывать услуги, а он старательно опекал их благопристойность.
Но дело фармацевтов выиграл я.
Не поднимаясь из-за стола (он всегда стеснялся своего небольшого роста), Лесли усмехнулся:
– Садись, Миллер. Я на тебя не сержусь, – несомненно, он тоже вспомнил дело фармацевтов. – Честно говоря, я предпочел бы видеть твоего шефа, но его не сунешь в багажник. Пришлось ограничиться правой рукой. Ты ведь его правая рука, да, Миллер?