Фамильные ценности
Шрифт:
Работа была закончена в этот раз без нареканий, а никто из потенциальных кандидатур не подошёл. Беата грустно осмотрелась в коридоре и вздохнула. День прошёл зря, не удалось даже полюбезничать с курьерами у чёрного хода, потому что злая экономка заставила быть всё время на виду.
— Инора Альдер, — трагически вздохнула Беата. — Можно мне вместо обеда съездить в Гёрде? Я быстренько обернусь. Туда и обратно.
— Можно не вместо, а после, — предложила я. — Вы хорошо поработали, можете немного отдохнуть.
— Спасибо, инора Альдер.
Она расцвела в улыбке и быстренько убежала
На обеде ни один из иноров не испытывал ни малейшего чувства неудобства, словно и не было этого странного утреннего разговора. Инор Альхауз вообще выглядел необычайно довольным и вёл пространные беседы на самые разные темы, даже не расстраиваясь оттого, что мы с его племянником ограничивались короткими фразами, и то только в случае, если к нам непосредственно обращались. Мне же было ужасно неудобно, и я с трудом дождалась окончания обеда и уже собиралась удрать, когда майор внезапно сказал:
— Инора Альдер, а не составите ли вы мне кампанию в картинной галерее?
— Боюсь, я вряд ли смогу удовлетворить ваше любопытство, если вы захотите узнать что-то о картинах, — сильно покривила я душой.
В картинную галерею наведываться не хотелось. Это была закрытая страница моей жизни, пусть инор Альтхауз очень аккуратно обращался с купленным домом и ничего в нём не менял, всё равно я остро чувствовала, что дом этот теперь чужой. Возможно, как раз потому, что внешне и внутренне он оставался тем же.
— Будем узнавать вместе. Дядя просил сделать опись, а заодно отметить, какие рамы треснули. Как раз и запишете, что именно нужно менять.
— Реставрировать, — поправила я его. — Незачем менять треснувшую раму, если её можно восстановить.
— Вот именно, — радостно согласился инор Альтхауз. — Я тоже считаю, что картины должны оставаться в своих родных рамах. Инора Альдер, я очень рассчитываю на вашу помощь.
Выскочил он из столовой сразу после этих слов. Наверняка направился в библиотеку. Я было приуныла от этой мысли, но быстро вспомнила, что библиотеку я уже освободила от сокровища фон Кёстнеров, остались спальня и кабинет. Но в библиотеку я и без клада была не прочь заглянуть, очень уж там интересные книги обнаружились. Возможно, после картинной галереи у меня получится до них добраться.
Оказалось, предварительную опись сделал сам инор Альтхауз, поэтому нам оставалось только убедиться, что картина висит на своём месте и не требует реставрации. Относиться к этому, как к чему-то постороннему, было очень сложно, потому что большую часть галереи занимали портреты моей семьи, последним из которых был мамин. Портрета отца тут не было, бабушка при первой возможности убрала его на чердак. И это было ещё очень уважительно по отношению к изображению зятя, которого она считала воплощением всего самого гадкого в мире. Но уничтожить последнюю память о нём она не рискнула, потому что посчитала, что я имею право на него смотреть. Так и стоит, наверное, до сих пор портрет где-то на чердаке, под чехлом. Желания смотреть на него у меня не было, а вот перед маминым я задержалась, с грустью
Бабушкин портрет висел рядом, и изображена она на нём была весьма молодой, полной жизни особой. На неё я полюбовалась с удовольствием, в очередной раз убедившись, какой красивой она была в юности. Она сидела в пышном голубом платье и держала в руках шар для предсказаний, как указание на то, каким даром владела.
— Мне кажется, Каролина, что ваш портрет сюда отлично бы вписался, — неожиданно сказал майор.
— То есть вы осознали, что я совершенно неподходящая для вас партия, и решили, что рядом с вашим дядей я буду смотреться лучше? Или жертвуете своим счастьем ради его?
— Дядино счастье мне дорого, но, как мне кажется, вам не суждено его составить, — с не меньшей ехидцей ответил он.
— Думаете, уже поздно ловить его на предложении руки и сердца? — показушно вздохнула я. — Нужно было соглашаться сразу?
— Думаю, у дяди была своя причина на это предложение. С вами не связанная.
— Неужели? — удивилась я. — И какая же?
— Уверен, вы совсем скоро узнаете. Беата уже отпросилась в город?
Я задумалась. Кому, по мнению майора, должна проболтаться Беата? Или он рассчитывает на цепную реакцию: она шепнула паре подружек, а те разнесли по всему Гёрде?
— Судя по всему, у вас есть информация, которой нет у меня.
— Так и у вас, Каролина, есть информация, которой нет у меня.
Я нахмурилась.
— Я уже просила вас не обращаться ко мне по имени.
— В отличие от фамилии, оно хотя бы настоящее.
— Что?! — я возмущённо к нему повернулась, но ответ получить мне было не суждено, потому что наша беседа была прервана запыхавшейся Катрин, которая влетела в галерею так, словно за ней орки гнались.
— Инора Альдер, вы-то мне и нужны, — выпалила она. — Ой Вальдемар, и вы тут? А я вас не заметила, но очень рада видеть.
Она жеманно заулыбалась и стала накручивать на палец выбившуюся из причёски прядь. Про меня она не забыла, отправляя в мою сторону взгляды с явным намёком, чтобы я вышла и не мешала её счастью. Но мне сейчас она сама казалась досадной помехой, потому что разговор наш с майором оборвался на весьма интересном месте и мне ужасно хотелось узнать, на что он намекал.
— Вы что-то хотели, инорита Линден? — самым неприятным тоном, который у меня получился, спросила я. — Прошлый раз я вам объяснила всё достаточно подробно, у вас не оставалось непонятных моментов.
— Но это было прошлый раз, а сейчас появились новые обстоятельства, — с нажимом сказала она. — Мне срочно нужно с вами переговорить.
Но и с майором ей тоже хотелось срочно переговорить. Было видно, как она разрывается между двумя взаимоисключающими возможностями, потому что одновременно с нами обоими разговор у неё никак не получался. Понял это и майор.
— Не буду мешать прекрасным дамам, — галантно сказал он. — Инорита Линден, я сообщу дяде о вашем визите, и мы будем ждать вас в гостиной.