Фамильные ценности
Шрифт:
Майор постоял, пристально меня разглядывая, потом понял, что этим меня не пробьёшь, но вместо того, чтобы убраться из библиотеки, прошёлся вдоль стеллажей, вытащил какую-то книгу и устроился напротив меня.
— Не надейтесь, — пробурчал он, — дядюшка на вас внимания не обратит, потому что у него есть давняя любовь, а вы на неё совсем не похожи.
— Тогда вам не о чем переживать, — по возможности любезно ответила я, хотя намёки на мои матримониальные планы в отношении инора Альтхауза меня злили. — Вы спокойно можете оставить меня без присмотра в библиотеке.
—
— Мне начинает казаться, что выйти замуж за вас будет куда проще, чем за вашего дядю, — не удержалась я. — Вы мной интересуетесь куда искренней и чаще. Вот сейчас составляете мне компанию, хотя я этого не просила.
— Я вас предупредил, инора, — ответил он и уткнулся в книжку.
Судя по тому как забегали глаза по строчкам, действительно читал, и ему было даже интересно. Я же только делала вид, что читала, а сама украдкой изучала майора, то есть пациента, разумеется. Внешне он выглядел весьма уверенным в себе и здоровым. Почти здоровым, потому что испарина на лбу указывала на то, что ему не совсем хорошо. А вот внутренне… внутренне он мог бы претендовать на самый интересный случай в моей практике. А главное, я поняла, почему он так себя ведёт. Прав оказался наш декан: в отношении этого инора я смотрю совсем не на то, на что должен смотреть настоящий целитель.
— Лорд фон Штернберг, а вы принимали сегодня выписанное вам зелье?
— А вам-то какое дело? — удивился он и даже перенёс внимание с книги на меня.
— Видите ли, лорд, в вашем положении этим пренебрегать нельзя, может случиться спутанность сознания и начаться галлюцинации, — пояснила я.
— Вы хотите меня оскорбить? — сухо спросил он.
— Пока оскорбляете только вы меня, — заметила я. — Но я решила на вас не обижаться. У вас серьёзные проблемы со здоровьем, которые дают весьма нехорошие внешние проявления. У вас же температура. Как можно доводить себя до такого состояния?
— Видите ли, инора, у вашего зелья…
— Я следовала точной рецептуре, выданной мне вашим дядей.
— Неважно. В любом случае у этого зелья есть один очень нехороший побочный эффект.
— Какой?
— Оно быстрее разрушает тонкие структуры! — рявкнул он. — И тем самым не оставляет мне ни малейшего шанса на исцеление!
— Можно подумать, без зелья он у вас есть. Вы только будете дольше мучиться, — с состраданием сказала я.
— Без зелья есть шанс, что всё придёт в норму. Мизерный, но есть, — упрямо ответил он. — Вы хоть понимаете, что значит для мага остаться без Дара? Да откуда вам…
— У меня есть Дар.
— В вашем случае он что есть что нет — вы им всё равно не пользуетесь.
— Пользуюсь. У меня просто нет документа об окончании чего-либо. А так я знаю даже больше, чем иные целители.
Особенно, чем те, кто плохо учился и еле-еле набрал необходимый минимум для получения диплома. Нет, я училась хорошо, но уровень моих знаний, разумеется, был несоизмерим с уровнем знаний нашего декана.
— Неужели? Тогда, быть может, в вашем арсенале есть что-то, что поможет восстановить
Он сказал настолько издевательским тоном, что я выпалила:
— Есть, представьте себе! — прежде чем успела подумать.
— Неужели? Так почему вы не предложите свою помощь?
— Потому что я не знаю, как это подействует на вас. А в случае, если ничего не удастся сделать, вы обвините меня же.
— С чего вы взяли?
— С того, что вы меня в чём-либо обвиняете весь наш разговор. Лорд фон Штернберг, вы себя плохо чувствуете. Даже если вы не хотите принимать утверждённое целителями зелье, вы можете выпить снотворного и уснуть. Станет легче.
Он провёл рукой по лбу, пальцы влажно заблестели. В целительском зрении с ним сейчас вообще творился сущий кошмар, так и тянуло хоть немного облегчить страдания. Но как говорила инора Кунц, может это и цинично, но всем страждущим помочь невозможно, и если дело не идёт о жизни и смерти, первым делом нужно составить договор с пациентом, в котором следует расписать все риски, чтобы у того не появилось соблазна отсудить потом сумму куда серьёзнее, чем та, что он заплатил за услуги целителя.
— Мне не станет легче, — отрезал он. — Я хочу попробовать ваш метод. Обещаю, что не буду вас ни в чём винить, если не поможет. Знаете, мне уже отказали такие светила, что хуже не будет.
— Для вас, но не для меня, — заметила я. — Давайте решим так. Если до завтра вы не передумаете, то мы составим договор.
— Договор? То есть вы с меня ещё и деньги собираетесь брать?
— Не собираюсь. У меня нет документа об окончании какого-нибудь целительского заведения, — напомнила я. — Поэтому брать с вас за целительские услуги — нарушать закон. Будем считать, что это входит в мои обязанности экономки вашего дяди. В конце концов, одним из условий было как раз изготовление зелий.
— А вы непростая штучка. Хотите, чтобы он на вас женился из благодарности?
— Меня. Ещё. Никто. Так. Не. Оскорблял, — чеканя каждое слово, выдохнула я ему в лицо. — Всего хорошего, лорд.
Я захлопнула книгу и поставила её на место, после чего покинула библиотеку. Ни читать, ни заниматься поисками сокровищ в присутствии такого постороннего, как майор фон Штернберг, было совершенно невозможно. Лучше бы он о своей личной жизни беспокоился, чем о дядиной. Дяде уже поздно, а ему в самый раз.
Глава 5
Майор решения не изменил, возможно, потому что выглядел утром ничуть не лучше, чем вчера в библиотеке. Мы подписали договор, формулировку которого я прекрасно запомнила на практике у иноры Кунц, а потом поехали в город, чтобы заверить у нотариуса. Ехали мы в экипаже инора Альтхауза, и я постоянно переживала, что моя маскировка не выдержит проверки солнечным светом. О чём переживал майор, не скажу, потому что до прибытия к нотариусу он не только со мной не разговаривал, но и не смотрел в мою сторону. Судя по состоянию ауры, пациента знатно корёжило, но он не согласился принять не только выписанное нашими светилами зелья, но и обезболивающее.